Преисподняя

— Навестите как-нибудь нас с Джуди, мистер Бирс. Будем рады, прощаясь, пригласил его Хартман, и Антон хорошо понял смысл сказанного: его не приглашали приехать вместе с Джуди в гости, напротив, Хартман позвал его в свой, как бы общий с Джуди дом.

Да, Хартман умело показал Бирсу его истинное место: третий лишний.

«Напрасно стараешься, нам не привыкать», — подумал Антон, но оказалось, что Джуди придерживается другого мнения.

— Окей, мистер Хартман! Как-нибудь мы с Тони навестим вас. Если выберем время, — пообещала она с усмешкой.

Гости разошлись, в доме стало пусто и тихо, и невероятно просторно, лишь официанты вышколенно, без лишнего шума двигались, убирая посуду.

Верхний свет отключили, остался гореть лишь один светильник, окрасив пространство в нежный розовый цвет. Родители Джуди попрощались и ушли наверх, в свою спальню, Джуди включила радиоприемник: ночной саксофон источал приятный тягучий звук.

— Вам понравился вечер? — спросила Джуди, когда они с Бирсом остались одни и сидели друг против друга на диванах в углу.

— Да, весьма. Незнакомая жизнь. Поначалу я очень трусил.

— Действительно? Спасибо за откровенность. Это значит, вы доверяете мне. Стэн Хартман ни за что не признался бы в своем страхе.

— Что тут скрывать? Я на самом деле ужасно боялся. Вдруг сделаю что-то не так.

— Вы были великолепны!

— Что вы!.. Просто я не хотел вас подвести.

— Все сложилось удачно. Даже Хартман оценил. А уж он… — она умолкла, но и без слов понятно было: мнение Хартмана что-то да значит.

— Я сразу понял, что он ви-ай-пи[7], - сказал Бирс.

— О да, Стэн — банкир, дает деньги на фильмы. В Голливуде перед ним все заискивают. Он вообще много вкладывает в шоу-бизнес.

— Кормилец! — произнес Бирс по-русски.

— Что вы сказали? — удивилась Джуди.

Хотя английские слова bread-winner и berefactor имели другой смысл, Джуди, похоже, поняла.

— Да, он стал очень самоуверенным, — заметила она огорченно. Правда, от него действительно многие зависят.

— Вы давно знакомы? — спросил Бирс.

— Сколько себя помню. Наши родители дружат. Когда я родилась, он пошел в школу. Мне всегда ставили его в пример: он был круглый отличник.

— Наверное, вы скоро поженитесь, — предположил Бирс.

— Родители очень хотят. Его и мои.

— А вы? — как можно непринужденнее поинтересовался Бирс, стараясь избавиться от ноющего чувства утраты.

— Я? — Джуди задумалась, как бы в сомнении, стоит ли говорить, потом улыбнулась. — Все говорят, что я счастлива.

— Еще бы! Такая пара!.. Настоящие жених и невеста. С рекламной открытки. Поздравляю вас, о лучшем и мечтать нельзя.

Но он видел, что ее точит какой-то червь, мучают сомнения, однако он осек себя: «Не твое дело, — сказал он себе, — ты здесь вообще командировочный: прибыл-убыл, день отъезда — день приезда… Билеты, суточные, постель. Главное — это вовремя сдать бухгалтеру финансовый отчет».

— Джуди, утром на студию, надо выспаться. Я еще не привык: разница во времени, — Бирс встал.

— Спокойной ночи. Я посижу. Спасибо за вечер.

— Вам спасибо, — Бирс направился к двери, на пороге обернулся: Джуди сидела в углу, слишком одинокая и хрупкая для такого огромного помещения. Это было все равно, что в одиночестве сидеть в зале ожидания на вокзале; она показалась Антону беззащитной и неприкаянной.

Сладкоголосый саксофон источал в полумраке ностальгическую мелодию, которая сочилась в ночную тишь, подобно струе меда. Джуди налила себе вина и потягивала маленькими глотками, погруженная в раздумья; можно было подумать, что она спит с открытыми глазами.

Бирс вышел в холл и осторожно, стараясь не шуметь, поднялся по деревянной лестнице на второй этаж. Скрип его шагов сопровождала тихая, льющаяся снизу музыка.

За месяц, что Бирс жил в Лос-Анджелесе, это была единственная ночь, которую Джуди провела у родителей. Она заезжала за ним по утрам, вечером привозила на ночлег, Антон не сомневался нисколько, что ночи она проводит с Хартманом. Впрочем, это его не касалось.

В разгаре была зима, однако завтрак неизменно начинался со свежей клубники, разнообразных фруктов и соков, как и ланч на студии, где компания устраивала для сотрудников шведский стол.

Джуди приезжала за Бирсом в половине девятого, белая «хонда» появлялась бесшумно, как рыба, стремительно и плавно въезжала на пологий косогор и замирала у дома. Джуди целовала родителей и везла Антона на студию, где они работали до четырех с перерывом на ланч.

Бирс сделал несколько репортажей и часами сидел с Джуди в монтажной, готовя материал в эфир. После работы они отправлялись обедать, обычно навещали какой-нибудь ресторанчик с хорошей кухней.