Преисподняя

Ани не было дома. Ключников удивился, обошел все комнаты, но ее не нашел. Похоже, она вообще не ночевала дома, видно, осталась у кого-то или всю ночь прожигала жизнь в компании. И выходило, что Федосеев прав. "Прав, прав!" - сверлила назойливая мысль - некуда было от нее деться.

"Вот и все, вот и конец" - думал он потерянно, сидя на колченогом табурете посреди большой комнаты. Он не знал, что делать, все стало пустым и бессмысленным, он не знал, что дальше.

Ключников почувствовал себя бродягой, забравшимся в чужой дом в отсутствие хозяев, ему стало неуютно в огромной безлюдной квартире. Вздумай он искать Аню, он даже не знал бы, кому звонить. Он был отрезан, от ее жизни, которая шла где-то помимо него, ее друзья, подруги, знакомые, их дома - весь пестрый московский мир существовал отдельно, и сейчас Ключников не знал, что делать, к кому обратиться.

У него и без того скребли на душе кошки после встречи с Буровым, с Галей и с Федосеевым, досада ела поедом и не отпускала. Не раздеваясь, он лег на разостланную на полу постель, обдумывал создавшееся положение. У Ани была своя жизнь, Федосеев и Буров сделали свой выбор, а он болтался, как дерьмо в проруби - ни то, ни се, ни Богу свечка, ни черту кочерга.

Спать не хотелось. Ключников воспаленно думал о том, что произошло, в груди ныла едкая горечь. Он пнул в сердцах колченогий табурет, тот врезался в стену и рассыпался на куски.

Пока Ключников лежал, уставясь в потолок, несколько раз звонил телефон, мужские и женские голоса спрашивали Аню, Ключников отвечал, что ее нет, потом ему надоело, он перестал брать трубку.

Он не знал, сколько прошло времени, внезапно стукнула дверь, и на пороге возникла Аня. Можно было подумать, что она неслась сломя голову и сейчас за ней следом влетит ветер, который она обогнала. Выглядела она прекрасно: темные глаза блестели, взгляд был ясен, на губах играла улыбка, лицо светилось, выдавая нетерпение и внутренний огонь, смуглое тело, затянутое в узкое короткое платье, было как живая пружина, красивые сильные ноги, открытые высоко, упруго несли ее в быстром легком движении, и была она вся, как ртуть, гибкая, игривая, стремительная - ни усталости, ни следа бессонной ночи.

Аня увидела его и обрадовалась:

- О, привет! - воскликнула она весело. - Куда ты пропал?

Лежа на полу, Ключников повернул к ней голову и смотрел, не отрываясь, как будто изучал.

- Что ты молчишь? Хандра?! Зря ты удрал, там так весело было! А я смотрю, тебя нет. Когда ты ушел? Тебе скучно стало?

Аня даже не подумала его упрекнуть за то, что он исчез, каждый волен делать, что хочет; выбрав свободу, она не хотела ограничивать других.

С ее появлением в комнате как будто прибавилось света и воздуха. Было похоже, она, будто электрический разряд, принесла с собой свежесть и запах озона, как это бывает после грозы. Казалось, Аня стремглав ворвалась с чудесного беззаботного праздника в душное, пасмурное, пропахшее лекарствами помещение.

Ключников лежал на полу, неподвижный, как гранитная глыба. Аня, словно не замечала его мрачной сосредоточенности, гнетущего недовольства, жесткого взгляда - не замечала или не хотела замечать. Она была оживлена, засыпала его вопросами и, видно, тени сомнения не испытывала, что что-то не так.

- Ты ел? А мы всю ночь пили шампанское! Ты голоден? Я сейчас приготовлю! - она сорвалась с места, чтобы бежать на кухню и в мгновение ока приготовить ему еду.

Аня прекрасно готовила, любое дело спорилось у нее в руках, и каждую секунду она готова была бежать куда-то - лететь, нестись, любить - без оглядки, напропалую.

- Нет, - остановил он ее, словно на бегу поймал за руку.

Аня гибко крутанулась на каблуках, быстро глянула на него и улыбнулась лукаво:

- Тогда подожди, я разденусь.

Ловким движением она подняла и без того короткое платье, чтобы стянуть его через голову.

Вспоминая потом, Ключников думал, что смолчи он, все обошлось бы, постель всегда их примиряла. Но Ключников не смолчал.

- Нет, - повторил он твердым, холодным, негнущимся голосом.

Еще миг, она сняла бы платье, но его голос остановил ее, она с удивлением посмотрела на Сергея.

- Где ты была? - спросил он с казенной хмурой тяжестью в голосе.

В глазах у нее мелькнуло недоумение, она глянула внимательно, как бы проверяя, он ли это или она ослышалась.

- Что с тобой? - удивилась Аня.

- Где ты была? - повторил Ключников настойчиво.

Веселье ее погасло, она поскучнела, но слабая улыбка, отголосок былой радости, пока держалась на губах.

- Ты знаешь, - небрежно пожала плечами Аня.

Еще можно было все спасти, повернуть вспять, обратить в шутку, хотя заметно было ее разочарование: праздничность улетучивалась и таяла, таяла на глазах.

- Где? - упрямо гнул свое Ключников.

- Вот уж не думала, что ты такой зануда, - сказала она, но ей уже было тошно, хотя ссоры она не хотела. - Ты ушел, я осталась.

- На всю ночь?

- Что за допрос? - поморщилась она брезгливо, но потом вопросительно вскинула брови и поинтересовалась с насмешливым любопытством. - Ты ревнуешь?