Преисподняя

Ему было стыдно перед Джуди, перед ее родителями, перед знакомыми - в Америке и здесь, в России, даже перед Хартманом, который с полным основанием мог сказать: останься Джуди с ним, ничего не случилось бы. И выходило, что причина несчастья в нем. Бирс это понимал и не искал оправданий.

Временами его подмывало схватить автомат и очертя головы пуститься на поиски, он с трудом себя удерживал. Першин понял его состояние и предостерег от опрометчивого шага:

- Не вздумай искать один.

Бирс и сам понимал, что в одиночку ему это не под силу. Положение осложнил звонок приятельницы Джуди, муж которой работал в американском посольстве; Бирс вынужден был признаться, что Джуди исчезла.

Вскоре из Лос-Анджелеса позвонил отец Джуди, задал несколько вопросов, но больше молчал, вздыхал, рядом с ним, Бирс слышал, плакала мать. Антон пытался их успокоить, повторял, что делается все, чтобы найти Джуди, но понятно было, что это всего лишь слова, и сознание своей кромешной вины застило Бирсу свет.

А еще через день случилось невероятное. Бирс задремал после бессонной ночи, его разбудил звонок в дверь. На пороге стоял Стэнли Хартман.

- Я узнал, что случилось. Можно войти?

В это нельзя было поверить. Беверли-Хиллс остался так далеко, что его как бы и не существовало вовсе. То была несусветная даль, забытый сон, в который верится с трудом: то ли был, то ли мнится.

Они долго сидели на кухне, Бирс без утайки рассказал Хартману о том, что происходит в Москве, Хартман его ни в чем не упрекал, Бирс это оценил.

- Я бы хотел принять участие в поисках, - предложил Хартман. - Думаю, я имею на это право. Мои физические возможности вы знаете.

Антон кивком подтвердил, а про себя подумал, что слишком хорошо знает.

- Я поговорю с командиром, - пообещал он.

Першин оказался несговорчивым.

- Даже речи не может быть! - заявил он решительно. - Не хватало нам иностранцев! Случись что, кому отвечать? На кой черт он нам?!

Хартман настоял на личной встрече, но результат был тот же:

- Мистер Хартман! Любое дело должны делать профессионалы!

- До сих пор, как будто, они себя не очень показали, - возразил Стэн.

- Правильно. Упрек принимаю. Но мы, по крайней мере, многое узнали. И знаем, что делать дальше. Будь на нашем месте любители, было бы намного хуже.

- Я - хороший спортсмен, - попытался убедить его Хартман.

- Поздравляю! Вот и участвуйте в соревнованиях. Станьте чемпионом мира. А грязную работу оставьте нам.

- Что ж... - с сожалением поднялся Хартман. - Видит Бог, я хотел как лучше. Вы понуждаете меня действовать самостоятельно.

Першин посмотрел на него долгим испытующим взглядом:

- Не советую, Хартман. Помочь - не поможете, а голову потеряете. Там это проще простого.

- У меня нет другого выхода... - развел руками Стэн.

Разговор шел через Бирса, который бесстрастно вел перевод.

- Переведи ему точно, - приказал Першин и медленно, глядя американцу в глаза, хмуро и раздосадованно произнес:

- Я повторяю: это очень - очень! - опасно. Вы даже не представляете, что вас ждет. Исчезнете и все. Никто вас никогда не найдет.

- Но вы-то спускаетесь...

- Мы - профессионалы. Специальный отряд. Каждый обучен действиям под землей. Каждый знает, на что идет.

- Спасибо, что предупредили, - поблагодарил Хартман и вышел.

- Надо сказать, чтобы за ним присмотрели. - Першин стал озабоченно звонить куда-то. - Еще полезет, неровен час, обуза на мою голову.

Под вечер отряд отыскал в Елохове поблизости от станции метро тоннель, в который они еще не спускались. Тоннель был квадратным, ширина его равнялась трем метрам, потолок был плоским, бетонный пол прорезали дренажные стоки, тоннель тянулся на два с половиной километра и утыкался в каменную стену; железная лестница вела наверх и выходила в подвал четырехэтажного дома из красного кирпича на пересечении Немецкой улицы и Переведенского переулка.

Несколько тоннелей они обнаружили на юго-западе, в Беляево-Богородском, поблизости от геолого-разведочного института. За оврагами, неподалеку от шоссе, снабженные лестницами люки уходили вглубь земли, где помещался громадный железобетонный шлюз, от которого в разные стороны уходили три тоннеля.

Отряд искал подземные базы, где альбиносы держали пленников. Хотя многие в отряде в это не верили: пленных могли сразу уничтожить, чтобы не обременять себя лишней обузой. Бирс старался не думать об этом, но удавалось с трудом: он вспоминал Джуди даже во сне.

Антон торопил всех и сам рвался вниз, не давая себе передышки ни днем, ни ночью. Это была унылая, тяжелая работа: каждый ход, каждый тоннель проходили из конца в конец, отыскивая запасные выходы и ответвления. Иногда внизу скапливался газ, и стоило большого труда забраться в противогазах во все щели, колодцы и люки; нередко разведчики брели по колено, по пояс или по грудь в воде, а иногда приходилось надевать акваланги и осматривать затопленные галереи, русла подземных рек и каналы.

Помимо стыда Бирс испытывал мучительное беспокойство и гнетущую тревогу. Шли дни, свыкнуться с мыслью, что Джуди исчезла, Бирс не мог: не укладывалось в голове.