Прекрасная дикарка

Штат Алабама: запрещено продавать орешки после заката солнца по средам.

Штат Калифорния: запрещено есть апельсины в ванной.

Штат Коннектикут: запрещено ходить спиной вперед после заката солнца.

Штат Флорида: запрещено есть творог по воскресеньям после шести часов вечера.

Штат Айдахо: запрещена рыбалка со спины жирафа.

И много еще столь же «адекватного».

В общем, Ежику совсем не хотелось уезжать из привычного мира, в котором он родился, где живут все его друзья, где всегда тепло, только иногда идут проливные дожди, где буйство красок и живности, где нет никаких опасностей, а звери все очень добрые.

Мальчишке было невдомек, что его Эдем создан Сильными. Это они вместе с его сестрой контролируют территорию, не допуская сюда хищников и отпугивая представителей других индейских племен. Индиго дежурили по очереди, обычно парами, охраняя свой мир от опасностей.

И не только. Они постоянно учились, оттачивая свои навыки и умения. И придумывали себе новые, на первый взгляд – невыполнимые задания.

Например, сегодня, насколько я знаю, Ника собиралась мысленно дотянуться домой, в Москву. Она очень скучала по отцу, ведь практически с самого рождения дочка ментально была рядом с Алексеем, поначалу неосознанно. Она чувствовала отца, помогала ему, поддерживала, спасала.

Потом связь на время исчезла, когда Ника, как мы думали, навсегда лишилась своей силы.

Но оказалось, что мы ошиблись.

А потом нас увезли сюда, на противоположную часть Земли, и контакт прервался. Слишком далеко. Слишком.

Но Ника не собиралась сдаваться. Они ведь умели объединять свои силы, сплетая их в один мощный поток и направляя его в нужное место. Первый раз это получилось спонтанно, когда пришлось действовать в режиме цейтнота, без какого-либо предварительного плана и тренировки. Но они справились, да еще как!

А теперь, спустя три года, все индиго были словно одним целым, они чувствовали друг друга на любом расстоянии, но это вовсе не означало тотального проникновения в жизнь друг друга, нет. Ребята умели закрываться, «исчезать» на какое-то время, но стоило кому-то «позвать», и остальные мгновенно откликались.

Я знаю, что Ника уже пробовала дотянуться до отца, но у нее ничего не получалось, сил у ребят не хватало.

А потом подросла и обнаружила в себе способности индиго младшая сестренка Михара, возлюбленного Лхары. Это вообще было отличительной особенностью экспериментальных индиго доктора Менгеле – сверхспособности, если они были, проявлялись у них только в период полового созревания, взросления. Тогда как Ника была особенной с рождения, и даже раньше. Во всяком случае, мы с ней чувствовали эмоции друг друга весь период моей беременности, и я была абсолютно убеждена, что так бывает у всех мам.

Но когда носила Ежика, поняла, что это не так.

В общем, во взводе индиго случилось пополнение, и сегодня должен был состояться дебют юной Локини. Ника и остальные индиго много занимались с девушкой, обучали ее, тренировали, и вроде бы все получалось неплохо.

А теперь Ника нетерпеливо ерзала за столом, дожидаясь, пока испекутся оладушки.

– Мамс, ну скоро? Я уж опаздываю!

– Мы опаздываем, – поправила я.

– Как это?

– Так это. Сегодня мы с Ежиком идем с тобой на эту вашу сходку.

– Но… – Ника совсем растерялась. – Мам, ты же знаешь, вход на гору Тимуку разрешен только индиго.

– И кто так решил?

– Ну, мы все.

– А теперь решите по-другому.

– Ма-а-ам!

– Ника, – я очень старалась говорить ровным и спокойным голосом, но связки вообразили себя контрабасными струнами и предательски подрагивали. – Ты знаешь – я никогда не вмешивалась в ваши дела, хотя кое-что меня напрягало. Но сегодня… – и откуда взялся этот комок в горле? – Ты думаешь, я не скучаю?!

– Мамичка, – Ежик спрыгнул со стула и, подбежав ко мне, обнял мои ноги, – мамичка, не плачь! Ты зачем плачешь? Тебе больно, да? Ты обожглась? Давай подую!

– Спасибо, ребеныш, – я опустилась на корточки и прижалась мокрой от слез щекой к загорелой грудке. – Уже все прошло.

– И не прошло! – топнул ногой малыш и, насупившись, погрозил кулачком Нике: – Это все из-за тебя, я знаю! Злюка! Жадина!

– А жадина-то с какой стороны? – проворчала девочка, расстроенно сопя. – Мамсик, я не знала! Я думала, ты ничего знать о папе не хочешь, потому что дядя Петер…

– Дядя Петер был и навсегда останется только другом, – я ласково взъерошила кудрявую шевелюру сынишки. – И он знает об этом. Странно, что ты, индиго, этого не чувствуешь.

– Потому что я уже достаточно взрослая, чтобы не «слушать» близких, – прошептала Ника.

– Ладно, проехали, – я усадила Ежика обратно на стул и поставила перед ним тарелку с горкой горячих оладушек, политых медом. – Ешь, защитник мамин. И ты тоже подкрепись, – очередная горка обосновалась перед грустным носом Ники.

Впрочем, грустным был не только нос, там и глаза на мокром месте оказались, и губы дрожали, и вообще – за столом сидело сплошное расстройство.

Я обняла свое родное расстройство и поцеловала теплую макушку:

– Никусь, я все понимаю, нельзя – значит нельзя. Раз твои друзья так решили…