Прекрасная и несчастная пленница (СИ)

  Virginie Albertine de Guettee вскрикнула, и кровь полилась по ее белой лебединой шее.

  Девушка еще не осознавала масштабы катастрофы.

  Daniel раскурил сигару и прижег кровоточащую рану жарким огнем, словно запечатлел последний поцелуй.

  - Теперь, если вы, госпожа потеряете рассудок и захотите выдать свою тайну, то не сможете.

  Оставайтесь служанкой до лучших времен и благодарите меня за дарованную вам жизнь! - стражник откинулся на мягкие подушки, как бездну времени назад позволяла себе только Virginie Albertine de Guettee.

  Virginie Albertine de Guettee, наконец, поняла, что она уже не прежняя, не с полным запасом органов, и дико завыла.

  - Молчи, дура! Ты теперь крестьянка, а крестьянки плачут только тогда, когда у них корова сдохнет! - Anne вошла в роль и отвесила своей госпоже пощечину. - Daniel прав, хотя он и мужчина.

  Тебя возьмут в плен, но не убьют, потому что служанки всем нужны.

  Господа - бесполезные, а слуги - необходимые.

  С этого момента делай противоположное тому, что делала раньше, поступай наоборот, не так, как тебе хочется.

  Служанки не смотрят в пол, не разглядывают носки своих туфель, а нагло бесцеремонно глазеют на любопытное и в глаза своих господ, вопросы не задают, юбку поднимают так высоко, что видно все, голову держат чуть набок, головой мотают, любопытны, воруют, ржут громко, вилку не признают, кушают часто руками, чавкают, давятся, потому что еду в любой момент могут у них отобрать, на гусар и других статных кавалеров смотрят с обожанием, принимают с восторгом дешевые подарки, вообщем, все не как у благородных. - Anne увидела спускающихся в каюту пиратов, и еще раз отвесила пощечину своей госпоже.

  Высокий статный пират вошел первым и оценил жест Anne:

  - Голубка попала в наши сети! - сказал не смешное, но бородатая и беззубая гвардия за его спиной посчитала шутку остроумнейшей, каюту накрыл дикий хохот пиратов.

  Пират видел только даму в голубом платье, госпожу Anne, а на Virginie Albertine de Guettee не обращал внимания, как и надеялся Daniel. - Леди!

  Попрошу вас сдать ценные вещи нам на хранение! - Пират галантно поклонился, и снова грохот хохота пиратов с чувством юмора обрушился на залитую кровью каюту: - А этого, - пират в задумчивости пнул Daniel изящным сапогом в остаток лица, - вытащите на Солнце поджариться.

  Он храбро сражался, убил много наших друзей, и поэтому пусть теперь замещает хотя бы боцмана.

  С одним глазом и с одной ногой - лучше не найти мне помощника! - На этот раз пираты не захлебнулись смехом, а с уважением посмотрели на Daniel.

   У Anne появилась надежда выжить и остаться нетронутой.

  Но сейчас Daniel лежал без сознания, поэтому пользы от него было не больше, чем от бревна.

  - Леди, не желаете ли покачаться на рее? - Пират снова поклонился Anne, даже шаркнул левой ногой, при этом угодил в лужу крови.

  С брезгливостью посмотрел на испачканный сапог, вытер его о жилет Daniel и сдвинул брови галочкой.

  Графине мешали боль в отрезанном языке и страх за свою честь, но она не могла не отметить, что пират необычайно хорош, с благородной осанкой Принца, и, если бы не оказался простолюдином, разбойником, то у него появился бы шанс прокатиться с ней на лошадях по Шервудскому лесу.

  Virginie Albertine de Guettee стояла бы с высунутым от удивления языком, но языка у нее уже нет, как нет и безмятежного прошлого.

  Пират казался благородным: осанка, точеное бронзовое лицо с волевым острым подбородком, блестящие черные волосы ниспадают на широкие плечи, а талия узкая, как у танцора.

  Anne страшно, как птица закричала.

  - Капитан (значит, статный ухоженный пират был капитаном, что справедливо), прежде чем повесить мы с ней поплаваем? - Тощий беззубый пират вонял даже на расстоянии, словно его подожгли в детстве, и он до сих пор тлеет.

  - Крыса, ты хочешь доставить ей удовольствие перед смертью, - капитан зашипел, но это тихое шипение заморозило его команду. - Если бы ты служил у нее, и не угодил, то она бы тебя пожалела?

  Тебя бы секли железными прутьями на конюшне, а она бы пила кофе и наблюдала с ледяным спокойствием.

  Веди ее к камнеедам, они точно никому удовольствия не доставят! - Правый уголок губ капитана задрожал.

  - Thomas (капитана зовут Thomas), а что такое кофе? - Толстый пират, повинуясь небрежному движению головы капитана, схватил Anne за волосы.

  Anne пронзительно визжала, словно заяц, которому отрезают заднюю лапу.

  Камеристку, ее камеристку, без ее разрешения тащили по лестнице вперед, к неизвестному, а что это неизвестное омерзительное, можно даже и не гадать, а она, графиня Virginie Albertine de Guettee, в простом платье служанки, без языка стоит, парализованная страхом - страх, наконец, овладел графиней.

  Она не связывала события одно с другим, но начинала догадываться, что ничего хорошего не принесут.

  - Капитан, штаны подтяни! - пират, которого звали Крыса, пошутил.

  Капитан подтянул штаны, и все заржали дружно, у пиратов демократия.

  Веселый смех жутким образом сливался с хрипами и воплями Anne.

  Невидимая, для Virginie Albertine de Guettee, Anne на палубе страшно закричала, как зверь, но уже не как человек.