Прекрасная и несчастная пленница (СИ)

  "Это плата за то, что она, как бы аристократка!" - Virginie Albertine de Guettee хотела слиться с белыми простынями.

  Капитан Thomas пошел к выходу из каюты, словно Virginie Albertine de Guettee здесь и нет, и это немного оскорбляло благородную сущность графини, но обрадовало крестьянское ее воплощение.

  - Иди за мной! - Капитан тихо произнес, и Virginie Albertine de Guettee догадалась, что слова предназначаются ей, потому что Daniel лежал без сознания, и с одной ногой он бы не смог идти, а только бы прыгал, как одноногий кузнечик.

  Virginie Albertine de Guettee опустила взгляд в пол, но потом вспомнила совет - поступать не так, как прежде, а наоборот - подняла голову и с усилием смотрела в затылок пирата, словно ей очень любопытно, что у него находится в голове.

  На палубе Anne уже не было, от нее остался кровавый след и лоскуток шикарного платья, платья, которое очень нравилось Virginie Albertine de Guettee.

  Пираты смотрели на Virginie Albertine de Guettee без озлобленности, а с обыкновенным животным интересом, который сидит в каждом из самцов.

  Некоторые из разбойников безобразны до неприличия, но находились и приличные экземпляры, которых, если отмыть, одеть, то можно было бы посвятить в рыцари и даже слегка пофлиртовать с ними.

  Графиня подошла почти к спине капитана, надеясь, спрятаться от взглядов в тени его власти.

  Thomas не оглядывался, а спустился вниз по другой лестнице, не по той, которая вела в бывшую каюту Virginie Albertine de Guettee.

  Сначала в темноте графиня видела только пятна, наглые пятна, одно из которых - голубое, и оно оказалось платьем Anne, а в платье - сама камеристка.

  Ее поддерживали два толстых пирата, и на их лицах застыло выражение запредельного ужаса, словно бежали, но не добежали.

  Неужели, они испугались дамы в голубом, она же не призрак?

  Anne находилась в том прекрасном состоянии, когда уже ничего не хотела понимать и воспринимать.

  Она, кажется, не узнала свою госпожу.

  Пираты застыли перед железной решеткой, перед клеткой, которая выдержала бы натиск боевого индийского слона.

  "Быстро пираты доставили клетку с содержимым на мой корабль", - девушка от удивления на миг забыла о боли в обрубке языка.

  За решеткой в темноте что-то потустороннее клацало зубами, перемещалось, смердело, и вызывало холодный липкий ужас.

  - Джони, Акула, вас наверху ждут бочки с отличным выдержанным ромом, - капитан Thomas отпустил пиратов, и они с огромным облегчением, словно облегчились по-большому, помчались из страшного места к Солнцу.

   - Thomas, ты справишься один? - больше из вежливости и из чувства благодарности, что его отпустили и не заставили участвовать в жутком представлении, спросил Акула.

  Капитан не ответил, только махнул рукой, словно рубил голову.

  Он уже жил другой жизнью, своей второй жизнью.

  Капитан провел рукояткой ножа по прутьям решетки, и в ответ из-за нее страшно завыло.

  Thomas запрокинул голову и захохотал, смеялся он настолько открыто и заразительно, что Virginie Albertine de Guettee соизволила улыбнуться; если мужчина смеется, то он слабый!

  Но смех капитана быстро перешёл в зубовный скрежет.

  Thomas сжал до посинения руку Anne, навис над ней, как утес нависает над морем:

  - Чистенькая, благородная, сейчас ты познаешь грязь, ответишь за все грехи, которые доставила мне Angelique Marquise. - Капитан Thomas превратился в злобного демона. - Леди, вы стоите на вершине социальной лестницы, а камнееды находятся на нижней ее ступеньке, нет, даже не на ступеньке, а под лестницей, но это не помешает им одержать верх над вами, потому что зло всегда побеждает!

  Но сначала я вам расскажу кто я, и почему здесь с вами!

  В семнадцать лет я безоговорочно и бесповоротно влюбился в Angelique с волосами цвета потухшего Солнца!

  Она называла себя Angelique Marquise des Anges, пусть называет как хочет, лишь бы не била меня.

  Сначала Angelique улыбалась мне, давала поцеловать свою ручку и даже иногда позволяла прикоснуться губами к ее персиковой щеке! - По волевой скуле капитана покатилась щедрая слеза и зависла на кончике подбородка с родинкой. - Но к третьему году нашего знакомства она начала охладевать ко мне, становилась рассеянной, словно песок в пустыне, и равнодушной, как могильная плита, когда я читал стихи о соловье и розе.

  В двадцать один год я, сгорая от нетерпения, решил предложить маркизе Angelique свои руку, сердце и немалое состояние, к тому же я красив необычайно! - Капитан Thomas небрежно заправил за ухо шаловливый непокорный локон. - Желая сделать сюрприз, я тайно прокрался с букетом роз и обручальным кольцом в ее дворец, ногой распахнул дверь ее роскошной спальни и... - Спазм сжал железными лапами горло капитана, в грудной клетке ожила грудная жаба.

  Thomas страшно хрипел, безумно вращал дикими глазами с кровавыми слезами, но переборол ужас воспоминаний и продолжил трагедию. - На огромной, как палуба корабля, кровати, в самой невозможной позе, с отвратительным бесстыдством Angelique Marquise des Anges занималась любовью, нет, какая это любовь, это скотские упражнения, с гнусным горбатым карликом.