Прекрасная ночь, чтобы умереть

Комиссар Барде потянулся, чтобы немного разрядить атмосферу, которая была словно наполненной свинцом. Он действительно не знал, что и думать. Он чувствовал, что находится в середине какого-то улья. Все суетились вокруг него, бегали, искали следы, отпечатки пальцев, и, конечно, другие части тела. Или тел… Нет, так невозможно… Он изучит все потом, в тихом месте, в своем кабинете, когда будут готовы первые результаты анализов и фотографии. А сейчас нужно попытаться определить пострадавших и найти возможных свидетелей. Потому что они должны быть. Свидетели есть всегда, главное — суметь их найти. Городская площадь с конной статуей Наполеона — это было место достаточно людное, особенно после реконструкции, причём как днём, так и ночью, даже если необычная для этого времени года прохлада призывала скорее сидеть дома, чем гулять.

Но почему пальцы отрезанных рук обращены к церкви? Является ли это каким-то знаком? Что хотел показать убийца?

Это были вопросы к самому себе. Комиссар привык так работать, да и задавать вопросы подчинённым не имело смысла — им надо было давать указания, а их дело было выполнять все быстро и чётко. Но какие тут могли быть указания? В голове у комиссара Барде не было никаких идей… Был ли убийца христианином? Или он что-то хотел от бога? Или от местного кюре? А статуя императора? Может быть в памятнике скрывалось какое-то указание? Он тщательно изучил постамент, фасад и башни неподалеку, но ничего особенного не заметил. И тогда он двинулся в сторону церкви Сен-Жан-де-Мальт.

Он считал шаги, оценивая расстояние, смотрел на землю, на деревья, на камни под ногами. Наконец, он добрался до нижних ступенек.

— Мне нужен забор проб! Срочно нужно сделать химический анализ!

Это комиссар обратился к одному из своих людей, указав тому на какое-то подобие песка в щели между камнями. Скорее всего, этот образец не даст ничего, да и что мог показать обыкновенный песок, но он не должен был пройти мимо. Он просто обязан был дать хоть какое-то распоряжение…

И вдруг он услышал:

— Смотрите, шеф! Там!

Вместо того, чтобы остановиться вместе с ним, один из полицейских поднялся по ступеням церкви и теперь указывал на одну из опор.

— Это чей-то палец!

Комиссар Барде посмотрел в ту сторону, куда ему указали. Это был указательный палец, привязанный верёвкой, и он был также обращен к церковному дверному проёму. И кому он принадлежал? Комиссар нервно теребил свои военного типа усы и не осмеливался искать ответ. Его пока и не могло быть. Но он сделал глубокомысленное выражение лица, как это обычно делали полицейские в плохом кино, когда ничего не понимали и даже не были в курсе дела.

— Эта церковь явно имеет особый смысл в этих убийствах!

Хорошо сказал… Но какой смысл? Комиссар почесал лоб, как будто этот жест мог подсказать ему какое-то решение. К сожалению, в данный момент на решение не было даже намёка, и он надеялся лишь на то, что ему не нужно будет складывать пазл из разных частей чьего-то тела.

***

— Глицерин и формалин!

Инспектор Лямотт с отвращением на лице положил бумагу на рабочий стол комиссара.

— Что глицерин и формалин? — спросил комиссар, отводя взгляд от экрана компьютера, на котором он просматривал сделанные накануне фотографии.

— Выводы судебно-медицинского эксперта!

Комиссар Барде взял документ и внимательно прочитал его. Потом он снова начал чтение, следуя по строчкам пальцем, чтобы быть уверенным, что ничего не пропустит. Эксперт Вердье, которого он давно знал и уважал, был категоричен: смерти были старые, люди умерли, по меньшей мере, несколько месяцев назад, а что касается различных частей тела, то они все принадлежали трём разным людям…

Дьявольщина! Эти выводы ставили под сомнение весь ход расследования этого жуткого дела. Комиссару Барде не нужно было больше искать недавно пропавших. Следовало, напротив, открыть досье по старым «висякам», а может быть — ещё и обратиться в Интерпол. Кто были эти трупы? Откуда они взялись? И почему убийца вдруг решил их выставить через столько времени? Может быть, он убил для того, чтобы его заметили, чтобы о нём заговорили в средствах массовой информации… Оставаясь анонимным, без сомнения, он решил похвастаться своей добычей. Но почему он сохранял трупы таким образом, используя бальзамирующий раствор, применяемый обычно в судебно-медицинской практике, вместо того, чтобы просто бросить их на дно морозильной камеры? Убийца, наверное, жил в одиночестве, если его проделок никто не заметил. Три тела просто не могли остаться незамеченными. И другие части тел обязательно должны найтись где-нибудь. Но где? У него дома? Если он уже не избавился от них, сохранив себе лишь некоторые фрагменты в качестве сувениров? Он что — фетишист?