Прекрасная ночь, чтобы умереть

Крики ребенка, обнаружившего неладное, привлекли внимание нескольких зевак. И теперь они бегали вокруг конной статуи Наполеона, высившейся посреди площади Короля Рене, показывая куда-то пальцами и оживлённо комментируя происходящее. Комиссару не пришлось их расталкивать, чтобы все увидеть своими собственными глазами. Ах, всего лишь это? Голова лежала у императора на коленях. Безусловно, это была какая-то банальная шутка. Например, студентов, пожелавших вот так заявить о себе, выставив столь дурацким образом башку от манекена! Так это же просто издевательство! Впрочем, их удар получился весьма успешным, и они очень сильно напугали людей!

Комиссар Барде позвонил инспектору Лямотту и распорядился, чтобы тот срочно приехал и привёз с собой раздвижную лестницу. Когда тот примчался, комиссар сказал:

— Я сам стащу вниз это безобразие! И пришли сюда еще людей, чтобы отогнать любопытных!

Через несколько минут место было оцеплено, и комиссар Барде поставил ногу на ступеньки тщательно установленной лестницы.

— Привет, Напо, я могу, наконец, прикоснуться к тебе! Сколько лет, сколько зим, великий корсиканец? Ты рад подобному подарку? — пошутил полицейский, вполне довольный своим чувством юмора.

Но, добравшись до головы, он еле сдержал готовый уже вырваться крик и едва не потерял равновесие.

— Лямотт, тут небольшая… Вернее, тут очень большая проблема! — сообщил он своему сотруднику, ждавшему его внизу.

Потом он спустился вниз — да так быстро, что пропустил сразу несколько ступеней.

— Это человеческая голова! Срочно нужна корзина и всё, что необходимо для снятия отпечатков пальцев!

Его голос был хриплым, а дыхание — отрывистым, и его пятидесятилетнему комиссару никак не удавалось восстановить. Он ещё никогда не сталкивался с подобной ситуацией. Город Экс-ан-Прованс с его ста пятидесятью тысячами жителей имел репутацию довольно тихого и провинциального, и если в нём что-то и случалось, то это, как правило, были обычные бытовые ссоры. Да, за многие годы в нём, конечно же, было совершено немало настоящих преступлений, но трупы, по крайней мере, до сих пор оставались целыми. А теперь? Где находились другие части тела? В окружающих водоёмах? В доме самого убийцы? В морозильной камере? Озноб пробежал у комиссара по спине, и он почувствовал, как к горлу подступила неприятная тошнота. Ну как можно было совершить подобное? Убить — это уже омерзительно, но разрезать свою жертву на куски!.. Оставалось только надеяться, что несчастный умер раньше.

Голову спустили с высокого пьедестала статуи, и она была отправлена на судебно-медицинскую экспертизу. Мужчины в гидрокостюмах обшаривали теперь соседние водоемы.

— Комиссар! Рука!

На другом конце площади, возле фонтана в форме задравших верх хвосты четырех дельфинов, полицейский размахивал чем-то продолговатым.

— Она лежала в воде, а палец указывал в сторону церкви Сен-Жан-де-Мальт.

Комиссар Барде растерялся. Что-то тут неладно… Он не знал ещё, что это такое, но у него вдруг появилось некое странное ощущение, похожее на недомогание, и это было связано не только с ужасающим видом этой отрезанной руки.

— Да черт бы это все побрал!

Кровь отлила у комиссара от головы, и он едва не упал в обморок. Такого с ним раньше никогда не бывало…

— Голова — мужская! А эта рука — женская!

Так, надо закурить и взять себя в руки. Что из этого следовало? Это означало, что жертвы две, и имеет место другой труп? Все кружилось в мозгу комиссара… Может быть, это семейная разборка? Или жестокое сведение счетов? Но ни о каком исчезновении еще не было известно, а уж в полиции о таком узнали бы первыми… А вдруг это все связано с серийным убийцей? Этого только не хватало! И кому принадлежали эти части тела?

Пятнадцать часов пробило на колокольне кафедрального собора Святого Спасителя. Комиссар Барде вспомнил, что ещё не обедал сегодня, но тем не менее он не чувствовал ни малейших признаков голода. Его желудок словно скрутило в тот самый момент, когда он увидел первую ужасную находку.

— Другая рука здесь, в водоеме с рыбками! И тут тоже палец направлен в сторону церкви Сен-Жан-де-Мальт!

Комиссар тяжело вздохнул. Ему следовало бы пойти и посмотреть, но он боялся, что последует новая находка.

— Это — мужская рука, комиссар!

Один шанс из двух! Либо она принадлежала тому же трупу, что и голова, либо где-то должно быть еще одно тело… Но чудес не бывает, и анализ ДНК всё расставит по своим местам. Комиссар тщательно завернул вещественные доказательства и поместил их в вызванный грузовик-рефрижератор, чтобы они сохранились для проведения исследований.

— Ого! А рука — это тяжело!