Прекрасная сторона зла

— А на ком испытывать это? — поджимает губы Тадеуш. — Тебе подавай совершенные средства, но без тестирования это невозможно. Мыши, сам понимаешь, для такого не подходят.

— Ладно, надеюсь, в этот раз обойдется без смертельного исхода через пять минут, на самом интересном, — ворчит Америго.

Тадеуш подходит к Саиду, ощупывает ему шею, приподнимает веки. Прикладывает ухо к грудной клетке. Проверяет пульс. Потом приподнимает верхнюю губу и осматривает десны.

— Может, ещё в зад заглянешь? — не выдерживает оборотень.

— Задавай свои вопросы, — не обращая внимания на выпад, говорит Тадеуш, обращаясь к Америго. — Он готов.

— Есть ли у Амалика охрана? — спрашивает мой брат.

— Да. Его охраняют четыре здоровых амбала из темных, что отвергли ковены за их преступления, — охотно рассказывает Саид, но в его глазах отражается такое смятение, словно он сам не понимает, как может рассказывать то, что хочет сохранить в тайне. — Но это скорее формальность: он чувствует себя полностью неуязвимым. Ему никто не нужен.

— Есть ли в доме обслуга?

— Да: повар, домработница, секретарь.

— Чудесно. Как проникнуть в дом?

— Никак. Он под магической защитой. Туда могут войти лишь избранные. Те, кого выберет сам Амалик, — в глазах Саида танцует злорадство.

— Ну, предположим, я нашел вариант, как обойти эту защиту. С какой стороны лучше штурмовать дом?

— С западной, — начинает Саид и тут же обрывает себя, — он мне никогда не простит такого предательства! Что вы мне влили?! Я не хочу этого говорить, выпустите меня отсюда!

Парень начинает метаться, пытаясь освободиться из железных тисков.

— Он не узнает, — заверяет его Америго, беря за подбородок и заглядывая в глаза. — Все останется между нами.

Вспоминаю парнишку из дома Миллера и вполне понимаю страхи Саида. Вытаскиваю из кармана план дороги, который он мне нарисовал и показываю оборотню.

— Этот путь до дома Амалика соответствует истине?

— Да, все верно.

— Почему именно с западной стороны? — допытывается Америго.

— Там нет камер. И охрана не заметит.

— Все слишком просто. Должно быть что-то еще.

— Там болото, — выдыхает Саид. — Поэтому не смысла…

Америго снимает с него оковы, и тот падает на пол.

— Нарисуй мне схему здания. Расположение комнат, где будет проходить обряд, в каком месте держат Айлин, — давая ему блокнот и карандаш, приказывает Америго.

— Девушка сейчас в медицинском отсеке, — рисуя на бумаге прямоугольник и ставя в нем букву «М», говорит Саид.

— Что вы с ней сделали? — тут же вспыхивает Америго, хватая Саида за ворот рубашки и поднимая его в воздух.

— Ее готовили к обряду, — хрипит он. — Ей что-то не понравилось, и она, схватив скальпель, вонзила его себе под ребра. Но все обошлось. Ранение оказалось не настолько серьёзным, как показалось сначала. Она в порядке.

— Ни одна тварь не выйдет из этой обители живой, — отпуская Саида, говорит Америго. — Рисуй дальше.

— Обряд будет проводиться на втором уровне. То есть в подвальном помещении. Там на небольшой сцене будет стоять алтарь, — Саид быстро рисует. — Вот здесь — вход для гостей, сбоку — для хозяина на случай экстремальных обстоятельств.

— Каково твое участие во всем этом?

— Я должен лишить будущую жрицу девственности, тем самым отдав ей власть над своим видом, — говорит Саид, устремив на меня горящий взгляд. — А потом убить ее. Так как в ней будет кровь бессмертного, то для нее это будет равносильно глубокому обмороку. Через пять минут ткани восстановятся. Но за это время я брошу кинжал Римуту, и он убьет им Амалика. Потом прикончим всех остальных и пойдем домой.

— Идеальный план, — хмурит брови Америго. — Но вы уверенны, что кровь этого крутого парня действительно вернет ее к жизни?

— А как ты думаешь, почему три ее попытки свести счеты с этим миром, закончились фиаско? — усмехается Саид. — Да потому, что с двух лет ее пичкали этой кровью, чтобы в случае непредвиденной трагедии она смогла выжить.

— Кто такой Римут? — спрашиваю я, думая о профессоре Рогожкине.

— Первосозданный. Он один из первых существ на земле, — не без уважения и трепета произносит Саид. Замечаю, что его глаза наливаются кровью, сосуды начинают выпирать, словно тонкие проволочки. Тадеуш тоже это видит. Подходит к нему и проверяет пульс. Ощупывает шею.

— Если вы все это сделаете, Айлин освободится от своего предназначения и уже никогда не станет темной жрицей?

— Она не станет тем чудовищем, которое из нее хочет сделать Амалик. Но быть жрицей — это ее предназначение, — Саид начинает подкашливать. Тадеуш бросает взгляд на часы.

— Что скажешь, Зотикус? — обращаясь ко мне, спрашивает Америго. — Как тебе план? Одобряешь?

— Вполне.

— То есть вы меня отпустите? — радуется Саид.

— Да, ты же наша золотая жила счастья, как мы можем причинить тебе вред? — расплывается в улыбке Америго. Тадеуш хмурится и знаком подзывает его к себе. Наклоняется к его уху, тихо шепчет:

— Он не жилец. Задавай как можно скорее свои вопросы, он вот-вот кончится.

— Это можно как-то остановить? — вскидывается Америго.

— Уже нет.

— А если дать ему кровь? — не желает сдаваться брат. — Слить эту и влить свежую?