Прекрасная сторона зла

— Надежду, — задумчиво отвечает Америго, не желая толком ничего объяснять. — Итак, каков наш план?

Не успеваю ответить, слышатся чьи-то легкие шаги. Через минуту перед нами появляется девочка лет восьми в белом платье. У нее льняные волосы и светло-голубые глаза. В руках она держит огромного плющевого зайца с одним глазом. Подходит ближе, хватается за прут и внимательно рассматривает нас.

— Вы ведь вампиры, да? — спрашивает она.

— Как ты догадалась? — опускаясь перед ней на корточки, спрашивает Америго.

— Подслушала разговор взрослых. Здесь нечего делать, скучно. Одно развлечение — слушать, о чем говорят, — с недетской тоской говорит девчушка. — Вас убьют, вы знаете?

— Ты ведь можешь не допустить этого, — мягко произносит Америго, — если поможешь нам отсюда выбраться.

— Тебя ведь Петра зовут? — спрашиваю я, когда девочка задумчиво опускает голову и собирается уйти.

— Как ты узнал? — ее голос звучит строго.

— Дружу с твоей мамой, видел у нее твои фотографии. Ты очень красивая.

— Ах, да… Мама, — Петра закусывает нижнюю губу. — Она все время плачет, когда приезжает к нам.

— Мама любит тебя.

— Я тоже ее люблю. Но это ничего не изменит, потому что сегодня вечером все закончится, — печально говорит Петра. — Меньше, чем через час.

— С чего ты взяла?

Наша собеседница лишь горько усмехается.

— Вы ведь тоже это знаете, а зачем-то дураков из себя строите… — вздыхает она. — Амалик рассказал мне, как все будет. И даже показал мне место, куда я отправлюсь после того, как мне перережут горло. Там красиво: много бабочек, и нет зимы. Но мой брат, Фео, его там со мной не будет, а это очень плохо.

— Ты видела Айлин? — снова перехватывает нить беседы Америго.

— Да, видела. Она уже проснулась и переодевается к обряду, — с безразличием сообщает Петра.

— Можешь ей передать кое-что? — осторожно просит Америго.

— Нет, — качает головой Петра, — Амалик узнает и будет злиться, а это страшно.

— А ты аккуратно, не подставляясь. Сделай это для нас. Мы же смертники, это наша последняя воля, единственное желание, которое осталось, — сообщить весточку нашей подруге, — настаивает Америго.

— А как же мои желания? — спрашивает Петра, глядя на моего брата. — Как быть с ними?

— Чего же ты хочешь? — наклоняя голову в бок, спрашивает Америго.

— Ходить в школу, заниматься танцами, болтать с подружками. Жить, как все дети, — отвечает Петра.

— Зотикус, занеси все это в наш волшебный список, — оборачиваясь ко мне, просит Америго.

— Ладно, говори, что передать Айлин, мне надо идти, — торопится Петра.

Лицо Америго тут же становится серьёзным. Он пальцем манит к себе девочку и, наклонившись, что-то шепчет ей на ухо. Потом касается подбородка, заглядывает в глаза и нараспев произносит слова на незнакомом мне языке. Предполагаю, что на аквидонском. Зрачки Петры расширяются, и она покорно внимает ему. Как зачарованный, смотрю на все это.

— А теперь беги, — улыбается Америго. — Поговорим завтра.

— Шутник, — без улыбки бросает Петра и, легко касаясь пола своими маленькими ножками, покидает место нашего заточения.

— Что ты передал Айлин? — допытываюсь я.

— Пока не время об этом говорить, — скрытничает Америго. — Узнаешь, если все получится.

— С каких пор ты стал таким суеверным?

— Мне кажется, что за нами вот-вот придут, — помолчав, говорит Америго. — И кто-то из нас станет женихом, а кто-то шафером. Если я правильно просчитал Амалика, то он поступит именно так.

С недоверием отношусь к словам брата. Мне кажется, Амалик это тот, кого нельзя просчитать.

— То есть, у тебя есть план? — уточняю я. Брат едва заметно кивает.

Снова слышатся шаги. На этот раз идущих двое, и это — взрослые мужчины.

— Видимо, нам пора, — улыбается Америго. — Ну, будем здоровы!

Нам выдают чистую одежду и даже вынуждают принять душ. Видимо, чтобы не распугали гостей своими окровавленными физиономиями. Переодеваемся под присмотром двух оборотней, которые готовы в любой момент обратиться и загрызть, если им что-то покажется подозрительным. Поэтому мысли о побеге отпадают сами собой. На нас надевают наручники из серебра и ведут вниз. Долго спускаемся по каменной лестнице. В воздухе все отчетливей чувствуется запах благовоний. До слуха долетают голоса и чей-то смех. Кажется, гости уже в сборе. Меня охватывает неприятное чувство тревоги. Смотрю на брата. Он — само спокойствие и сдержанность. Лицо безмятежное, плечи расслаблены. Словно он идет на вечеринку к друзьям. Меня напрягает, что он не поделился деталями своего плана. Это отнимает у меня ложное ощущение уверенности.