Прекрасное и истина

Элейская школа сохраняет всю премудрость Фалеса, однако подвергает его взгляды переосмыслению. С точки зрения всех ее представителей, и в особой степени – Ксенофана и Парменида, физика относится к области мнения, [Намек на характерное для древнегреческой философии разделение знания на два вида: «знание по мнению» и «знание по истине». Впервые эта идея была выдвинута Ксенофаном, с точки зрения которого результатом чувственно воспринимаемых свидетельств является лишь мнение, царящее над всем, а не истинное знание, недоступное людям: «Если бы даже случайно кто-нибудь и высказал подлинную истину, то он и сам, однако не знал бы [об этом]. Ибо только мнение – удел всех»[86]. Парменид также делил философию «…надвое – на философию истины и философию мнения»[87]. В то же время Симпликий в комментарии к «Физике» Аристотеля отмечал, что «[Парменид] называет это учение мнимым [собств. “постигаемым доксой”] и обманчивым не в том смысле, что оно абсолютно ложно, а в том, что оно низверглось

[или: “низко пало”] от умопостигаемой истины до феноменального и постигаемого доксой чувственного мира»[88].]

и, таким образом, какими бы ни были ее достижения, изначально подлежит оценке. Движение, как полагал чутко во все вникавший ученик уже названных философов Зенон, [Как считается многими, Зенон Элейский, кроме всего прочего, был усыновлен Парменидом «…и стал его любовником»[89]. В то же время Афиней писал, «что всего отвратительнее и всего лживее – так это безо всякой нужды сказать, что согражданин Парменида Зенон был его любовником!»[90].]

без всякого сомнения, представляет собой ничто, поскольку оно всегда является чем-то иным. Доказательство от обратного: в любой момент движущийся объект находится именно в том месте, где он в данный отрезок времени пребывает, а следовательно – остается неподвижным.

[Как отмечал Секст Эмпирик, «Аристотель называл их “остановщиками (στασιώται) природы и бесприродниками”: остановщиками – от слова остановка (στάσις), а бесприродниками – потому что, отрицая движение, они упразднили природу, которая [по Аристотелю] есть источник движения»[91].]

Ксенофан и Парменид выражали суть сказанного лучше и с большей прямотой: бытие существует, а небытия нет, [Ср.: Парменид, «полагая, что наряду с сущим вообще нет никакого не-сущего… считает, что с необходимостью существует [только] одно, а именно сущее, и больше ничего…»[92].]

и тебе не удастся выйти за пределы данной мысли; таким образом, то, чего до сих пор еще не существует, не будет существовать никогда, а то, что уже было, и то, что будет, существует всегда;