Прекрасное сожжение

Я отпрянула. — Фу, что с тобой стряслось? Только не говори, что в наказание отсосала Марко.

Улыбка Финли погасла, и она вернулась в исходное положение. — Отвези нас домой.

— Да, мисс Эдсон.

Глава 4

Финли проковыляла в мою комнату в белом плюшевом халате, неся с собой коробку, завернутую в плотную белую бумагу с ярко-бирюзовым бантом. Включила свет и отпрянула. От смазанной туши не осталось и следа, она пребывала в своем естественном великолепии, совершенно не нуждавшемся в косметике.

Финли перевела взгляд на обнаженную и распростертую по кровати Пейдж, затем присоединилась ко мне на скамье возле подоконника.

Передала мне коробку и прислонилась к стене. — Открой ее.

Я так и поступила, потянув за причудливую ленту и бумагу, в конце концов, добравшись до картонной крышки. Внутри оказалась еще одна коробка. Я приподняла ее и увидела на боковой стороне изображение фотоаппарата. — Что это?

— Не самая дорогая камера для начинающих, зато лучшая. По крайней мере, по версии «Гугла».

— Сама придумала?

Она передернула плечами. — Марко подсказал. Он обмолвился, когда на Мауи тебе стало скучно, ты стырила его камеру. Некоторые из твоих снимков ему очень понравились. Он предположил, что это может оказаться неплохим подарком.

— Я почти не помню Мауи.

— Тогда фотоаппарат, действительно, то, что тебе нужно, — пошутила она.

Я сняла с объектива крышку, нажала кнопку включения и, выбрав известные мне параметры, навела аппарат на Финли. Она прикрыла лицо руками. — Даже не смей.

Я развернулась в сторону Пейдж, приблизив объектив к ее руке на измятых простынях, и сфотографировала.

Экран мгновенно заполнило изображение, и я повернула камеру показать снимок Финли.

— Марко прав. У тебя талант.

— Спасибо за камеру, — произнесла я. В моих руках фотоаппарат казался чем-то естественным — за что можно было держаться.

Финли мотнула головой в сторону Пейдж.

— Она милая. И, Боже… безумно красивая. Должно быть, ее сильно обидели, раз она оказалась в твоей постели. Скорее обмазана дегтем и вывалена в перьях. Бедная девочка.

— Знаю.

— Поэтому, наверное, не следовало…

— Я все знаю. И предупредила ее.

— Тебе прекрасно известно, это никогда не работало. С такими, как она, у нас не может быть счастливого финала. Мы их ломаем.

Я зажала фильтр сигареты между пальцами, а затем выбросила в окно, отправив окурок к сотне остальных на скрытом импровизированном кладбище «мальборо».

— Ну, не знаю. Прошлая ночь, на мой взгляд, прекрасный финал.

— Элли, я серьезно.

— Ага.

— И, если говорить начистоту, я не делаю минеты в наказание. Это твоя долбанутая привилегия.

— Мне не следовало так говорить. Я была немного не в себе. Пожарный меня поцеловал. И я попыталась привести домой кого угодно, но только не его.

— Привлекательный? — Когда я кивнула, ее плечи поникли. — Проклятье. Я его хотела.

— Нет.

— Пыталась не обращать внимание.

— На что? — Я обернулась на Пейдж. Мое тело все еще помнило ее нежные прикосновения, а губы — солоноватую сладость.

— Что ему нравишься ты. Каждый раз стоило мне открыть рот, я словно разрушала его концентрацию. Ему очень хотелось, чтобы ты обратила на него внимание, но вместо этого ты не сводила взгляд с «черничного маффина», — она указала на Пейдж.

— Не на мне остановился ее первоочередный выбор. Она бы лучше проснулась в постели Шугара.

— Шугар разговаривал с Зиком о другой девушке. Мне показалось, у него разбито сердце. Пейдж заслуживает лучшего. — Финли окинула Пейдж таким взглядом, словно смотрела на умирающего котенка. — Возможно, с ней все будет хорошо.

— Она будет в порядке, — поднимаясь, ответила я. Прошла по комнате и легла рядом с обнаженным произведением искусства в моей постели, прижавшись к ней.

Пейдж потянулась назад и, не открывая глаз, крепче прижала к себе мои руки.

Финли помахала рукой и перед уходом одними губами прошептала: «Бранч через два час».

Моя щека покоилась на шелковистой коже спины Пейдж, нос втянул аромат соблазнительной смеси дыма и лосьона. Она пошевелилась, голубые волосы проехались по подушке, подобно павлиньему перу. Меня не пугала неловкость неизбежного прощания или ее чувства. Подлинное любопытство вызывало желание посмотреть, что станет с ее жизнью, возведи я между нами невидимую стену. Закинув свою ногу на ее, полные, гладковыбритые ноги, торчавшие из-под дорогих измятых простыней, которые прикрывали изгиб идеальной попки — той, что изгибалась и дрожала под моими руками до тех пор, пока солнце не начало окрашивать небо в пастельные тона.

— Я не сплю, — прошептала она. — Боюсь пошевелиться, иначе всему придет конец.

Я положила камеру у нее перед лицом и включила дисплей, показывая фото ее руки. Все от самого локтя было расплывчато, но ее голубые волосы ни с кем не спутаешь. Я готовила себя к тому, что меня попросят удалить снимок, но она протянула руку и погладила мое лицо.

— Красиво.

— Можно ее сохранить?

— Да. Всему конец?

— Конец, — ответила я. — Попрошу Хосе отвезти тебя домой.

— Кто такой Хосе? — Спросила она. Приняла сидячее положение и потянулась, нисколько не расстроившись.

— Прислуга.