Прекрасное сожжение

На ее лице появилась улыбка, два сонных удовлетворенных омута скрылись за длинными ресницами несколько раз прежде, чем ее взгляд сфокусировался. — Пойду оденусь.

Она выскочила из постели, натянув узкие джинсы, свитер и ботинки.

— Завтрак внизу. Марисела приготовит все, что пожелаешь.

Пейдж кивнула, прижав сумочку к груди. Она и впрямь не собиралась просить меня присоединиться. Вообще ни о чем не собиралась просить.

— Возможно, еще увидимся, — произнесла она.

Я подперла голову рукой. — Второй раз мне так не повезет.

Она не пыталась скрыть удовольствие от моих слов. Ее щеки порозовели, когда она шла к двери, держа в руках куртку и исчезая в коридоре. Звук шагов едва различался, пока она спускалась по лестнице, зато голос отца отчетливо разнесся по дому, когда он поприветствовал мою гостью.

Спиной откинувшись на спинку кровати, я терпеливо и бесстрашно стала ждать его обвинений. Он разозлится за выплаченный уборщикам счет, но больше всего за испорченную картину Питера Макса. Он ничего не любил сильнее меня, что было настоящей удачей, так как перепады моего настроения и неконтролируемые эмоциональные вспышки стоили ему миллионов. «Феррари», пожар на итальянской вилле его партнера и расходы на оплату услуг адвоката, — проще говоря, взятки — чтобы спасти меня от тюрьмы.

Он резко замер в дверях моей комнаты, словно нуждался в приглашении, как вампир. — Привет, папуля. Как поездка?

— Эллисон, — начал он, его голос охрип от напускного разочарования. — Мы вернулись раньше, чтобы поговорить с тобой. Дело не в том, что мы тебя не любим, зайчонок…

— Я знаю, что любите, — перебила его. Я сохраняла спокойное выражение лица, хотя самой было интересно, куда он клонит. Этот разговор отличался от его обычного спича, начинавшегося словами: «Мы разочарованы твоим поведением, но все равно любим и ожидаем лучшего».

Он вздохнул, успев утомиться, выполняя родительские обязанности. По холлу раздался цокот двух пар каблуков. Я выпрямилась, когда в комнату вошла мама, а следом ее лайф-коуч (инструктор по персональному росту), Салли.

— Филипп, — начала мама. — Я просила тебя подождать. — Произнесла себе под нос она, улыбаясь мне, как делала всегда, видимо, с надеждой, что ее фальшивая улыбка волшебным образом смягчит слова.

— Я просто…

— Мистер Эдсон, — вставила Салли. — Очень важно, чтобы мы действовали сообща, вы помните?

— Что происходит? — Развеселилась я. — Интервенция?

— Мы тебя любим, — сказал папа.

Мама прижала тыльную сторону ладони к груди мужа и шагнула вперед, сцепив пальцы на своей талии. — Эллисон, когда мы с твоим отцом узнали о вечеринке и понесенном ущербе, нашему терпению пришел конец. Мы предупреждали множество раз. Ты уже выросла. Тебе нет никаких оправданий.

— Что здесь делает Салли? — спросила я.

Мама продолжила. — Нас начала беспокоить твоя безопасность и безопасность других. Сколько лет девочке, которая только что ушла?

— Достаточно, — ответила я, устраиваясь на подушке.

Затем потянулась, чтобы скрыть неловкость. Подобное открытое противостояние для них впервые. Обычно родители горячо спорили в моем присутствии, стараясь решить, что со мной делать, затем отец отправлял меня в шикарный отпуск — вроде того, в который мы собирались с Финли.

Лицо мамы разгладилось от линий огорчения, разрезавший ее лоб. — Мы с твоим отцом решили… — она прочистила горло. Вопреки озлобленности, она была не уверенна.

— Мередит… продолжай, — произнесла Салли.

— Ты наказана, — выпалила мама.

— Я… что? — Я прохихикала последнее слово в полном неверии. Меня никогда в жизни не наказывали, даже в том маленьком возрасте, когда действительно стоило это сделать.

Мама покачала головой и отступила к отцу. Он придержал ее так, словно они пришли на опознание моего тела.

Салли решила взять все в свои руки. — Твое путешествие на Южно-китайское море с Финли отменено, так же закрыт доступ к кредитным картам, домам и прислуге. Тебе разрешено остаться здесь на девяносто дней. За это время ты должна найти работу, и как только возместишь своим родителям нанесенный коттеджу ущерб, некоторые привилегии восстановятся.

Я стиснула зубы. — Отвали, Салли.

Салли не вздрогнула.

— Серьезно, Эллисон, — добавила мама. — Мариселе и Хосе было поручено хранить еду в кладовой и поддерживать чистоту в общем помещении. Все остальное… на тебе.

— Позвольте мне кое-что уточнить. Вы собираетесь бросить меня без гроша в кармане, одну — учитывая, что Финли едет отдыхать без меня — без транспорта и хотите, чтобы я устроилась на работу, возместила десятки тысяч долларов, одновременно оплачивая ежедневные расходы и арендную плату? Газ, такси, туалетная бумага, еда? Как мне совместить и то, и другое? Вы хоть представляете какая в этом городе арендная плата? То, что вы предлагаете просто глупо.

— Мы не предлагаем, — заметила Салли. — Теперь это твоя жизнь.

Я скрестила на груди руки. — Похоже, мои выходки урезали твою зарплату, Салли.

— Зайчонок, — начал папа.

Салли выставила руку. — Мы это обсуждали, мистер Эдсон. Эллисон, дело не во мне. А в тебе.