Прекрасное табу (СИ)

Надавливая рукой на поясницу, а второй сжимая бедро, он стал двигаться, постепенно набирая темп. Его дыхание от нарастающего напряжения становилось всё тяжелее и чаще. Довольное рычание смешивалось с моими сдавленными стонами. Чувствуя его член, всем своим существом пыталась сопротивляться, нарастающему внутри меня и требующему разрядки, напряжению. В отвращении к самой себе, глаза снова стали наполняться влагой. Кусая губы, сдерживала стоны и терпела.

Соколовский всё сильнее прижимал меня к столу, вколачиваясь и сопя. На косточках бёдер от стола и такого напора точно будут синяки. Закусила губу от очередного удара о край стола. Сильный толчок, вырвал из меня хриплый стон. Слегка оттянувшись назад, он замер, шипя и шумно выдыхая, кончил. Только когда ослабил хватку на моём теле, я обессиленно обмякла, уткнувшись лицом в сцепленные руки. Ноги тряслись от слабости, руки в наручниках онемели от неудобного положения, и я не могла встать. Еле дыша, словно боясь издать звук, успокаивала слёзы и стук сердца.

Не шевелясь, только по звукам слышала его манипуляции с использованным презервативом, как он заправлял рубашку в брюки, оправлял одежду.

Во мне уже почти не было никаких эмоций. Только пустота… Словно он сейчас вытрахал из меня желание жить. Как кукла ничего не чувствовала. Я словно умерла… душа покинула меня, здесь осталось только тело.

Большая мужская ладонь легка на мою ягодицу, погладила. Соколовский расстегнул наручники и поднял меня. Сжав рукой затылок впился в мои губы.

— Никогда… никогда больше так не делай, — прорычала, когда он оторвался от моих губ.

— Будь умницей, и я не буду грубым, — усмехнулся он. — Ты же пришла, чтобы спасти своего благородного рыцаря? Так постарайся сделать мне приятно, и не будь бревном, — ехидно заметил.

Мои щёки вспыхнули гневом.

— Ты же за этим пришла? Не так ли?

Я молчала. Как же мне придётся постараться запихнуть свою гордость и совесть в одно далёкое и тёмное место. Сжала молча зубы.

— Умная малышка, — он вальяжно упал в кресло, жадно пожирая глазами моё полураздетое тело, закурил и улыбнулся, выпустив дым. — Ты же всё поняла. Верно?

Я молчала, пребывая в ступоре. Он ехидно улыбнулся, затянувшись сигаретой и поправляя пряжку ремня.

— Вызову тебе такси. Приведи себя в порядок.

Соколовский взял телефон со стола, а я стала поправлять бельё и застёгивать платье. Расправив волосы, взяла сумочку и посмотрела на него. Потушив сигарету в пепельнице, он поднял на меня взгляд.

— Белый Лексус 523, — сказал, вставая с кресла. Подошёл ко мне и, подтолкнув рукой под попку, подвёл к двери. — Завтра я заеду за тобой в восемь вечера, будь готова.

Не ответила. Когда моя рука легла на ручку двери его кабинета, он остановил меня, сжав локоть.

— Всегда отвечай на мои звонки. Не дозвонюсь со второго раза — наказание. Будешь бревном или разозлишь меня — я передумаю насчёт Атаманцева. Поняла?

— Поняла, — еле дыша, прошептала.

— Мне нужно работать. Пока.

Соколовский открыл дверь и практически вытолкнул меня из кабинета.

С этого дня я стала безвольной куклой Соколовского. Он приезжал за мной или присылал машину почти каждый день. Мы ужинали в ресторане и ехали в самый дорогой отель, где он всегда снимал президентский люкс. Иногда брал меня в свой клуб, где он решал свои грязные дела с личностями криминальной наружности, а я ждала его в зале под пристальным наблюдением охраны. Брал меня на все официальные мероприятия и приёмы. Собственнически прижимая меня к себе, демонстрировал всем, чья это собственность. Я притворялась, а он не был груб. Приставил ко мне водителя и охранника в одном лице, который сопровождал меня отныне везде и, конечно же, докладывал Соколовскому о каждом моём шаге, поэтому я не могла себе позволить делать то, что может его разозлить или вызвать подозрения о моём плане. Приходилось послушно исполнять роль беззаботной любовницы и содержанки, праздно проводящей свои будни: бутики, салоны, спа, рестораны, в которых я иногда встречалась с Кирой. Я тратила его деньги не стесняясь, чтобы ни у кого не было сомнений о моём месте подле него. Хорошо ещё, что он не запретил мне заниматься танцами. Подруга при каждой встрече пыталась меня вразумить, что это опасная затея, и отговорить от задуманного мною, но пути назад уже не было. Я стала той, кем меня и считал Стас, увидев ту роковую запись с моим стриптизом для Соколовского.

Шли дни, а Михаил ни разу меня не привозил в свой дом. Ещё при первом посещении его кабинета в офисе «СоколоГрупп» я поняла, что компьютера у него там нет. Он работал только с планшетом, но взять его незаметно у меня не получалось. После случая в клубе, когда я ударила его электрошокером, он был осторожен со своим гаджетом. Была одна надежда, что важную информацию, возможно всю базу и бухгалтерию тёмной стороны его бизнеса, которая явно не могла вместиться на планшете, он хранил и обрабатывал на сервере, который мог быть у него дома подальше от случайной проверки и посторонних глаз.