Прекрасность жизни.

Мирзликин, умный, лысоватый молодой человек лет двадцати пяти от роду, однажды гулял в своем сером болгарском пальто по морозным улицам своего родного города. И вдруг увидел на столбе около стадиона «Динамо» раскрашенный яркими акварельными красками фанерный лист. Лист гласил:

ПРОВОДЫ РУССКОЙ ЗИМУШКИ-ЗИМЫ.

Мирзликин, в своем сером болгарском пальто, глубоко, искренне любил жизнь народа, но всю жизнь ломал голову — а что это означает — «жизнь народа»? «Почему дуализм? — думал умненький Мирзликин.— Почему, например, на античных масках одна харя обязательно смеется, когда другая плачет? Нет, с этим решительно надо кончать,— думал молодой человек, занимаясь в библиотеке под мраморным бюстом.— А чтобы кончать — это надо изучать, а чтобы изучать — это надо любить!» — так думал Мирзликин, пока окончательно не поломал себе голову. И теперь, когда ему хочется об этом думать, он думает совершенно о другом. Это у него такая вроде как бы приобретенная болезнь, которую он приобрел во время падения с вертикального шеста и за которую он мог бы попросить извинения, если бы правильно соображал. А может, и не болезнь, а просто привычка.

В детстве Мирзликин был напуган воображаемым волком, рассказанным глупой няней детсада простушкой Феклой, и он твердо решил с этим волком бороться. Но потом однажды он поломал себе голову, гуляя в сером болгарском пальто. Вот так-то...

Нет, я все же чувствую, что вы меня неправильно понимаете. Вы, наверное, думаете, что он ущербный. А я вас прошу: вы только не подумайте, Бога ради, что он какой ущербный, Мирзликин. Нет, нет и нет! Он наоборот — очень даже полнокровный. Это доказывается хотя бы тем, что он не очень глубоко все чувствует. Я однажды рассказывал Корифееву про Мирзликина, и тот сказал, что Мирзликин — персоналист. Когда же я поинтересовался по малообразованности, что такое персонализм, Корифеев запел про Эразма Роттердамского, Эдика Прусонова, поэта Клещева. А я думаю, что никакой Эразм, никакой Эдик, никакой поэт Клещев ничего бы не поняли про персонализм и Мирзликина, если бы им показать Мирзликина или хотя просто предоставить возможность выслушать его бредни.

Дело в том, что Мирзликин родился в семье...

Да какое, черт побери, нам дело, в какой семье родился этот самый Мирзликин? Не все ли равно, сколько их там было, чего они кушали и много ли пил их папаша? В простой семье родился Мирзликин. Отец его был шахтер, простой рабочий, день и ночь служил в донецких рудниках, мать была знатная ткачиха камвольного производства, а потом вышла на пенсию и купила себе огород в городе К. ...Нет, решительным образом семья ничего не может сказать про Мирзликина, равно как и сам Мирзликин ничего не может сказать про семью.

Мирзликин родился в городе К. Его отец — и т. д., и т. п. Юношей он немалое время... Потом он...

Потом он голову себе поломал, вот что потом. Это единственное, что я твердо про Мирзликина знаю. Знаю и могу рассказать. А больше я ничего не знаю, и если кто надеется узнать из моего рассказа что-либо еще помимо поломанной головы Мирзликина или описания проводов русской зимы в сибирском городе К., то пусть он сразу отложит этот рассказ в сторону и займется каким-либо более содержательным делом. Наточит, например, ножи по хозяйству или сдаст наконец в прачечную свои грязные простыни...

Стадион «Динамо». А что такое стадион? Сооружение для проведения больших физкультурных праздников и спортивных выступлений. А «Динамо»? Что такое значит «Динамо»? Да такого и слова-то в природе нет! А стадион «Динамо» есть. Вот же черт! А?! Стадион — это место, где Древние Греки устраивали действа, то есть состязались, что ли? Не понимаю. А «Динамо» — это крутеж-вертеж... А Гражданские Права — что такое? Частное право, публичное право. Гражданские права, военные права. «Постоянно нарушаются Гражданские Права в странах Латинской Америки и в той части Африканского побережья, которая еще находится в руках империалистов»,— сказал тот лектор-международник, что с забытой фамилией... из Достоевского фамилия... «Стадион «Динама» — через забор и тама!» — Мирзликин шел по улице, полной снега, хрустящего под ногами, и поражался двойственности вещей.

«Снег везде. Белым-бело. Режет глаза. Режет рожу ветер. Солнце. Улица.

Великолепное февральское утро 29 февраля одна тысяча девятьсот такого-то года, господа! Господа, господа, клянусь, господа, когда солнечные лучи, отражаясь в плавающих снегах, создают фиолетовый туман, и голые тополя, как две юные подружки, сплелися голыми веточками. Хе-хе, господа! Ура! Вперед! На вахту!

Улица должна быть улицей. Дома должны быть с двух сторон. Улица должна иметь проезжую часть дороги и канаву (кювет) для стока воды либо бытовых нечистот.