Прекрасные

После того как она ушла, я проникла к ней в кабинет. Переговорные устройства занимали почти всю площадь стен и походили на подсвечники, на каждом из которых вибрировала конусообразная приемная трубка. В комнате стоял непрекращающийся звон. Не знаю, как Элизабет это выдерживает. Винтовая лестница у стены позволяла дотянуться до трубок у самого потолка. За дверью выстроилась внушительная пирамида из сейфов со спинтриями.

Я кинулась к угловому столу. Он был заставлен бьютископами, шпионскими стеклами, листками расписаний, кошельками со спинтриями и рекламными буклетами. Я по очереди открывала каждый ящик в поисках адресной книги. Одни были заполнены глянцевыми журналами, желтыми газетами и листками светской хроники, в других валялись маленькие песочные часы и счеты. В последнем я нашла неиспользованные почтовые шары и футляры для писем. Я сгребла всю эту кучу в сторону и обнаружила королевскую адресную книгу.

Слава Богине.

Я стала искать адрес Помпадур Лене из Дома Парфюмеров. Схватив перо Элизабет, я записала информацию у себя на ладони и вышла из кабинета Элизабет как раз в тот момент, когда из коридора донесся ее разгневанный голос. Я побежала в свою спальню и дернула за шнур звонка, чтобы вызвать Бри.

Та вышла из-за стены.

– Да, моя госпожа.

– Бри, сложи на кровати подушки, накрой их одеялом и задерни шторы, как будто я в комнате. Если про меня спросит Элизабет, скажешь, что я неважно себя чувствую и отдыхаю. Никому не говори, что я уехала. Сделаешь?

Ее карие глаза округлились от удивления.

– Но моя…

Я вложила ей в ладонь несколько ли. Она замотала головой и вернула деньги.

– Идите и скорее возвращайтесь.

Я обняла ее. Она помогла мне надеть дорожный плащ и накинула на лицо вуаль. Пробравшись на цыпочках сквозь главную гостиную, я вышла из главных дверей покоев. Реми, увидев меня, напрягся.

– Мне нужно срочно съездить в квартал Роз.

– Эта поездка была согласована ранее? – спросил он.

– Конечно, – соврала я.

Реми шел впереди. Когда на нашем пути встречались придворные, я старательно опускала голову вниз. Хоть бы не нарваться на Дюбарри или Министра Красоты! Мы вышли через северные ворота. Небо было мрачно-белым: похоже, в любой момент может пойти снег и подняться ветер. Неподалеку стояла очередь из колесниц, готовых отвезти важных пассажиров в Трианон и окрестности. Знатные придворные садились и вылезали из собственных экипажей. Королевские кораблики, снующие по каналам, то и дело швартовались у причалов Золотого Дворцового Канала, высаживая и впуская многочисленных пассажиров. Тепловые фонари летали за пешеходами, не давая им замерзнуть.

Реми остановился и посмотрел вокруг.

– Где ваш официальный экипаж?

Я махнула ближайшей колеснице и назвала адрес. Кучер помог мне забраться на сидение.

Реми преградил нам дорогу.

– Что ты делаете?

Кучер придержал тяжелую штору, загораживающую кабину, чтобы я могла поговорить с Реми.

– Залезай внутрь, – сказала я. – Я тебе все расскажу.

Стражник сильно беспокоился.

– Но это нарушение протокола.

– Ты можешь поехать со мной или остаться здесь.

– Или я могу отвести вас обратно во дворец.

– Пожалуйста. Мне очень нужна твоя помощь. – Я постучала рукой по сидению. Наконец он сделал шаг вперед и забрался внутрь.

Я выглянула в маленькое окошко в передней части повозки. Два королевских бегуна уже заняли свои места. Их сероватые руки выделялись на фоне черных лакированных ручек.

– Куда мы едем? – спросил Реми.

– Мы едем исправить то, что я натворила прошлой ночью.

Он не ответил. Колесница поехала вперед. Косы бегунов хлопали по их спинам, пока они преодолевали Золотые Дворцовые Мосты. Колеса громыхали по булыжной мостовой. Я сидела, стиснув зубы, в ожидании того, что Министр Красоты и Дюбарри остановят меня, пока перед нами не открылись дворцовые ворота, и мы не проехали Королевскую площадь и гигантские Орлеанские песочные часы. Мое сердце билось в такт стуку колес.

Пока Реми нервно постукивал себя по бедрам, я внимательно разглядывала его. В полумраке выделялся серебристый ежик волос на голове, а большой шрам у правого глаза казался еще глубже. У него даже была веснушка на левом веке. Прекрасная, которая создала его образ, обращала внимание на маленькие детали и подарила Реми уникальность. Мне хотелось спросить его, сам ли он выбрал, как ему выглядеть. Интересно, его волнует собственная внешность, или он помешан только на выполнении своих обязанностей? Я как будто слышала его ответ: «Мне без надобности вся эта красота».

Я засмеялась про себя.

– Что тебя так рассмешило? – спросил Реми.

– Ты нервничаешь, – ответила я.

– Я не люблю нарушать протокол.

– Знаю.

– Но все равно нарушаешь.

– Нарушаю.

Здания из розового кирпича на Королевской Площади сменились на особняки и виллы из белого известняка, над входами которых висели розовые и ярко-красные кварцевые фонари.

– Номер тринадцать по правой стороне улицы, – крикнул кучер обернувшись и остановился. Я протянула ему несколько монет.

– Спасибо.