Прекрасные сломанные вещи

Долгую, кошмарную секунду я была уверена, что мы войдем и не обнаружим никаких следов присутствия Сьюзан, но оказалось, что это настоящая комната девочки-подростка. Заправленная кровать, книги на полках. Но было и кое-что очень странное.

– Тут так пусто, – меня саму удивило, каким странным мне это показалось. – Никаких постеров?

Я вспомнила обклеенные стены в ее комнате в Брайтоне. Там все кипело жизнью.

– Отец ненавидит бардак, – сказала Сьюзан, вставая в центре комнаты и оглядывая стены. – Прям вообще терпеть не может. Он помешан на чистоте.

– Пара плакатов погоды бы не сделали.

– В этом доме оно того не стоило.

У нее зазвонил телефон, и она достала его из кармана. Увидев, кто звонит, она вся засияла. Слегка отвернувшись от меня, Сьюзан взяла трубку.

– Привет! – Голос у нее сразу заискрился, зажурчал. – Ни за что не догадаешься, где я! В Рединге!

Она замолчала, и я услышала с той стороны чью-то взволнованную болтовню.

– Ага! Вот прямо сейчас стою в своей комнате. – Она рассмеялась. – Знаю, знаю. Их нет дома. Я тут с подругой.

Она обернулась и ласково мне улыбнулась. Я улыбнулась в ответ. Я была так горда, что стою здесь, что мы с ней дружим. Пока она говорила, я подошла к полке в углу, на которой стояла всякая всячина. Прямо как у меня в детстве. Правда, я собирала лесных животных, а Сьюзан, похоже, феечек и прочих крылатых сказочных существ. Одна из фигурок отбрасывала странную тень – ангел, кажется, – и я наклонила голову, чтобы присмотреться. Тонкая, но отчетливая линия отделяла сложенные ладони ангела от его рук. Я нахмурилась, разглядывая остальные статуэтки. Почти на половине были разные отметины. То трещины, то обломанные крылья, то склеенные вместе части.

– Круто, да? – Сьюзан внезапно оказалась рядом. – Мне нравилось собирать всякие безделушки, когда мне было лет десять.

– Они все сломаны, – сказала я.

Она радостно заулыбалась, словно ждала, что я это скажу:

– Да ладно? Разве?

– Я не понимаю.

– Они не сломаны. Они починены, – поправила она меня. – Их сломали, но потом починили. Мне казалось как-то неправильно хранить только целые, поэтому сломанные я тоже оставила. Они теперь вместе.

Она выглядела довольной.

– Да и со стороны не видно, только если приглядишься.

– А как они сломались?

– Папа, конечно.

Она не стала объяснять, к моему облегчению. Я и так чувствовала себя виноватой.

Внезапно мне представилась малышка Сьюзан. Склонившись над грудой побитого фарфора, она склеивала куски вместе. От жалости у меня заныло сердце.

– И ты их склеила?

– Не, не я… – Сьюзан, помолчав, вздохнула. – Это папа. Однажды вечером я осталась на ночь у подруги, а когда вернулась, он уже все починил. Я пошла в комнату, и… в общем, они уже были там. Может, поэтому я их и не выкинула.

Мне было грустно. Я была совсем сбита с толку.

– Зачем он это сделал? – спросила я, нахмурившись.

– Иногда ему становилось стыдно. – Ее лицо совсем потухло. – Иногда.

Так многого мне никогда не узнать. Так многого я не пойму. Отец, который избивает дочь, а потом склеивает ее фарфоровые фигурки. Раненая девочка, которая хранит их на самом виду.

– Почему ты не привезла их с собой в Брайтон? – спросила я.

Снова засияла яркая, нежданная улыбка.

– Ох, да они мне особо и не нравятся.

Она потянула меня за рукав.

– Пойдем. Хочешь познакомиться с моими друзьями?

Мы встретились с ее друзьями в городе. Уже начинало темнеть. Они были очень шумными, очень впечатлительными и совсем обычными: не такими я их себе представляла. Я-то думала, что, раз они дружили со Сьюзан в ее подростковые годы, они будут совсем как она – слегка пугающими, масштабными личностями. Но они были просто людьми, такими же разными и похожими, как в любой группе друзей.

– Ах ты боже мой! – заорал высокий кудрявый парень, оторвавшись от толпы и сгребая Сьюзан в объятия. – Мне даже не верилось, что ты приедешь.

Это был Тоби, о чем Сьюзан сообщила мне, когда он выпустил ее, раскрасневшуюся и счастливую, из объятий.

В суматохе приветствий – которых не было слышно за визгами, шумными объятиями и восклицаниями – я и не надеялась запомнить, как кого зовут. Решила, что лучше просто улыбаться и кивать, когда со мной заговаривали.

Мы направились в Макдоналдс, где расселись за длинным столом и заказали на всех картошки фри и куриных наггетсов. Я держалась поближе к Сьюзан, которая села по-турецки на стол и рассказывала друзьям про Брайтон, забыв про еду. Она то и дело протягивала руку, игриво тянула меня за волосы, улыбалась во весь рот и возвращалась к рассказу. Она рассказала о том, как ее отстранили от уроков, но теперь история звучала, будто это был один большой прикол.

– Поверить не могу, что тебя отстранили, – рассмеялась Лиз.

Судя по всему, это была девушка Тоби. Несмотря на смех, я заметила, что она обеспокоена.

– Ну, я тут не виновата, – сказала Сьюзан. – Скажи им, Кэдс!

Они все посмотрели на меня, и я в тысячный раз пожалела, что люди не умеют контролировать, когда к их щекам приливает кровь.

– Ну… – Я постаралась говорить шутливо, в тон самой Сьюзан. – Если честно, то ты все-таки швырнула стул.