Прекрасный белый снег (СИ)

На кухонном столе стояли бутылки, рюмки, открытые какие-то консервы, на двух табуретках и маленьком диване сидели четверо: Серёга — Венькин друг, сам Венька и две какие-то потасканные девки. Одна из них, положив Веньке руку на колено заглядывала ему в глаза, пока он играл им что-то на гитаре. Красавицу эту она тоже где-то видела, мельком, здесь же, в этой его Деревне, она даже припоминала её имя: какая-то Люда или Люся, а может Люба. Значения, впрочем, это никакого не имело, Светке и без того всё сразу стало достаточно понятно. Долго смотреть на эту идилию ей не хотелось, но чем закончится было всё же интересно: теплилась в ней ещё какая-то надежда на то, что не закончится ничем, и может всё как-то обойдётся.

Так же на цыпочках она спустилась вниз, в дежурной лавке купила молока для Люськи, ещё два пакета красного вина, и отвела домой свою собаку. Она напоила кошку молоком, поставила ей мисочку сухого корма и подперев голову руками, в надежде что её Венька всё-таки вернётся, посидела недолго у окна. Но время шло, он не возвращался, и Светка наконец решилась. Она словно чувствовала: не надо ей туда идти, видеть ей это ни к чему, будет только хуже, но остановиться Светка не могла, её душила злая ревность.

С того мгновенья, как она покинула сей скорбный пост минуло уже больше часа, так же на цыпочках она поднялась наверх, выглянула в окно. Картина за это время радикально изменилась. Нет, не стоило ей сюда идти, — мелькнуло в голове у Светки, — чувствовала ведь: хуже только будет. Венька с этой Люсей-Любой-Людой, в комнате голыми лежали на постели, обнявшись, она сверху. Ей даже показалось что она её слышит мерзкий стон, так живо и активно двигала эта Люда своей толстой жопой, коровьим своим белым задом. Она извивалась как змея, подпрыгивала на нём как на резиновой подушке и будто бы даже гадко при этом улыбалась. Выглядело всё это настолько отвратительно и прекрасно, что Светка и сама невольно застонала: впервые она увидела своего Веньку в такой волнующий момент со стороны: взлянуть на него, на них двоих во время её с ним занятий ЭТИМ ей, что вполне понятно, до сих пор не удавалось. Её сразу затрясло и даже затошнило. В тихом, беззвучном ужасе смотрела она в это страшное окно, не могла оторвать глаз ни на секунду, и вдруг почувствовала странную, подозрительную слабость и тянущую боль, где-то там, внизу. Ноги её тут же подкосились, придерживаясь за батарею с тихим стоном она опустилась вниз, на заплеванную кафельную плитку, и замерла в предчувствии ужасного. В глазах у Светки на секунду потемнело, пронеслись какие-то яркие, лиловые круги, она ясно почувствовала запах жареных котлет и в ту же секунду лишилась чувств.

Как долго она там пролежала Светка так и не поняла, может минуту, может две, а может быть и полчаса. Очнувшись же, даже и не глянув в это проклятое окно, просто не желая больше это видеть, придерживаясь обеими руками за перила она покачиваясь спустилась вниз. Минуты две ещё, приходя в себя простояла на свежем воздухе у этого, пропахшего подвальной плесенью подъезда, и быстрым шагом направилась домой. С ней, теперь она понимала это ясно, происходило что-то страшное, и всё что ей требовалось сейчас — поскорей дойти до дома, такого спасительного, казалось Светке, её почти уже родного дома.

Уже потом, всё это вспоминая она часто думала, возможно ли было всего этого ужаса хоть как-то избежать, всё ли она сделала для этого? И поначалу ей казалось, будто не сделала она ровным счётом ничего, сама же во всём и виновата, сама устроила скандал, спровоцировала весь этот затем последовавший ужас, пила, курила почти без остановки, и главное, хотя и знала уже, что там увидит, полезла зачем-то в этот дом.

Спустя же время, когда началась уже полноценная депрессия, она осознала вдруг страшный фатализм всего случившегося: произошло то, что и должно было произойти, не в этот день, так через два, пусть через три, да хоть через неделю. Всё, лошадь сдохла! Их с Венькой отношения, казалось ей теперь, подошли к своему логическому концу, и это был просто заключительный аккорд, последняя нота, завершившая бессмысленное ныне действо.

Да и к тому же, весь тот страшный день складывался так, что ничем иным, кажется, закончится уже не мог. "Конечно, — думала она, — судите сами: началось всё с того ужасного звонка, по поводу Марата, из милиции." На это повлиять она, совершенно очевидно, была не в состоянии. Отказаться тоже не могла, речь шла о близком человеке. Да одного только этого, казалось Светке, одного только страшного того опознания вполне было бы достаточно кому угодно, хоть самой правильной-расправильной будущей мамаше, чтобы выкинуть на месте! А ведь это было только самое начало! Потом больная кошка, Венька с его дракой, скандал этот ужасный дома. Скандала, правда, как раз можно было бы и избежать, уж это она конечно понимала, но что случилось то случилось, беременная женщина, вся на нервах, ну как тут без скандала?