Прекрасный белый снег (СИ)

У них и было-то всего десять дней, или целых полторы недели, полторы недели счастья, потом Светке пора было возвращаться на работу. Много это или мало, достоверно наука того не знает, всё в мире, как известно, познается в сравнении и всё очень относительно. Кому-то и трёх с половиной месяцев трудного, с горчинкой счастья не хватает, казалось бы, мучился себе и мучился лет ещё пятнадцать... Хотя, почему именно пятнадцать? А если, к примеру, двадцать, или скажем, восемь с половиной? Другому же и недели достаточно, чтобы всё разрушить... Танком туда-сюда раз десять нежно прокатиться, гусеницами размять, прижечь для верности... И так бывает. И вот скажите мне на милость, неделя — это много? А три месяца? Пятнадцать лет? Или пятнадцать суток? "Это не мне дали пятнадцать суток. Это нам дали пятнадцать суток..." Или лет... Много это или мало? Всё в мире очень относительно и зыбко, и познаётся по настоящему лишь тогда, когда это коснётся тебя лично, самого себя, любимого, когда захочется вдруг грызть ломая зубы стену и бессильно выть в подушку от боли и тоски...

Так или иначе, у Светика и Веньки была всего неделя с небольшим, десять ночей и девять дней счастья и радости вдвоём. Им не хотелось на шумные курорты: многолюдные пляжи, рестораны и дискотеки им были ни к чему, этот романтический этап когда-то давно ими был успешно пройден. Им просто, требовалось побыть вдвоём, где-нибудь в тихом безлюдном уголке, желательно на море.

В аэропорту было безлюдно и тёмно, на площади, у здания аэровокзала стояло с десятка полтора копеек и шестерок, пара Волг и несколько потрёпанных жизнью иномарок. Вокруг, красными угольками сигарет выделяясь в темноте, прохаживалось с полдесятка мужиков. "Бомбилы", — сразу понял Венька.

Начать он решил издалека: куда, мол, ехать и сам ещё не знаю, неплохо бы по ценам для начала сориентироваться. Номер, однако, не удался: бомбилы, как известно, народ бывалый, бомбилу, тем паче крымского, на такой простой мякине не обманешь. Поездка в Ялту и Гурзуф здесь предлагались по цене билета в Питер, самолётом, немного подешевле Феодосия, и самый дешёвый, почти бюджетный вариант поездки — совсем уже близкая отсюда Евпатория.

Нет, ехать в Ялту или Гурзуф, тем более за такие деньги Веньке отчего-то не хотелось. Светка с сумками сидела на скамеечке, напротив аэровокзала, и он решил пройтись до остановок, там тоже стояли какие-то машины. Цены здесь оказались на порядок ниже, но предлагали ту же Ялту, Феодосию и Севастополь. Он даже расстроился немного, и тут какой-то длинный парень, из обшарпанной шестёрки, совсем недорого предложил отвезти на Тарханкут, широкий, длинным носом уходящий в море мыс в западном части Крыма, километрах в ста с небольшим от Симферополя. Сюда он привозил клиента, из Марьино, небольшого приморского посёлка, пустым же обратно ему возвращаться не хотелось. К тому же, они сдавали домик, маленький, всего на комнату, кухню и веранду, но по его словам очень приличный, и главное, совершенно отдельно стоящий домик, причём на самом берегу.

Светка, конечно, сразу согласилась, часа уже через полтора они съехали на пыльную грунтовую дорогу с трассы, и минут пять ещё, садами, продвигались между выбеленными глинобитными домами, пока не выехали на высокий берег, прямо к морю.

Дальше дорога обрывалась, и по низу широкой балки в две узких, кривыми тропинками накатанных колеи уходила куда-то вниз, направо. По левую руку, за накрытой диким виноградом изгородью виднелся дом под черепичной крышей, за домом сад, и дальше, окнами прямо к морю ещё один, маленький глинобитный домик.

Ни душа, ни даже туалета там не оказалось, всё это находилось во дворе, почти напротив, зато имелся свой мангал, стол с маленькой скамеечкой напротив, а рядышком, под стенкой дома, дрова аккуратной стопкой и большая куча хвороста. Всё это действительно, было прямо на краю земли. За изгородью, метрах в десяти, берег спускался к воде крутым обрывом, и на краю обрыва врастала ногами в землю маленькая скамейка — лавочка без спинки. Внизу, у моря, если идти кривой, длинной змеёй спускавшейся к воде тропинкой, был маленький, человек всего на десять каменистый пляжик с узенькой полоской белого песка. Огромные, широкой плитой ведущие прямо в море камни пологим длинным клином по щиколотку уходили в воду. Венчалось это каменное царство громадным, метра на полтора возвышавшемся над поверхностью воды лысым полукруглым валуном, откуда деревенские мальчишки сигали рыбкой в прозрачную как хрустальное стекло, кристально чистую, глубокую уже, зеленовато-голубую воду.

С утра, как и положено влюблённым, они со Светкой отсыпались до двенадцати, поднявшись же первым делом шли на море, купались в прохладной ещё, спокойной утренней воде, и Светка загорала на песочке, а он готовил завтрак, или скорее уже обед.