Прекрасный белый снег (СИ)

Часов уже с двенадцати Саня заряжал как следует по пиву, от одного только его вида народ шарахался, очки продавались очень слабо, и вскоре это мученье надоело Веньке окончательно. Закончилось всё это случайной встречей, в электричке. Свои же ребята, из его родной Старухи, те самые, кого он сам когда-то вывез в Польшу, торговали здесь теперь очками. Недолго думая он предложил забрать его остатки, за деньги или на реализацию. Сложно сказать, то ли победила жадность, уж очень сладкую он назвал ребятам цену, а может им просто было неудобно отказывать, достоверно теперь это не узнаешь. Так или иначе, сделка состоялась, и следующим утром он закинул им свою, теперь уже совсем худую сумку с остатками товара.

На этом польская тема для Веньки практически закончилась. Уже к обеду ребята добрались до Варшавы, а ближе к ночи и до Белостока, и там, почти три дня, набирали товар домой — небьющуюся французскую посуду.

Дождливым серым утром, около пяти,} старенький микроавтобус Ныса подъехал к вокзалу города Белосток, заехал прямо на платформу, остановился у вагона поезда следующего в Союз. На платформе было пусто. Из машины вышли двое, коротко переговорили с проводником, минут за пятнадцать, вместе с водителем машины, загрузили в вагон какие-то коробки... Поезд тронулся... Фургон посуды, всего за дополнительный полтинник баксов, с согласия проводника выгрузили они в купе поезда Варшава-Ленинград.

Вторую половину лета и начало осени они мотались между Звёздной и Пионерской, где на маленьких стихийных рынках, у метро, их общие друзья продавали Венькину посуду. Закончилось это, как и положено по жанру, разборкой с местными бандитами, из коей, сказать по правде, ребята вышли без больших потерь. А Венька, по итогам распродаж, довольно неожиданно для самого себя вдруг оказался владельцем хоть и подержаной, но с виду очень приличной, да и на ходу ещё довольно крепкой трёшки БМВ, первого в своей жизни автомобиля, и не имея даже прав, отъездил на этой трёшке почти год.

Со Светкой, конечно, он встречался, но не слишком часто: на личную жизнь, с этим его очередным, довольно странным и далеко не самым лёгким бизнесом, времени почти не оставалось. Звонить он ей теперь мог только на работу, у мамы она бывала редко, а номер телефона, в новом, очень по ощущениям Веньки временном жилище, он даже не спросил, не хотел случайно нарваться на Марата. "Чего, — казалось Веньке, — жизнь людям портить, ей же только хуже будет..."

И всё же, бизнес бизнесом, а любовь любовью, настоящую любовь никакой бизнес не разрушит. Как говорится, если любовь мешает бизнесу, бросай такой бизнес поскорее... Существует правда, некоторая вероятность остаться в результате и без того и без другого... Да уж... Вот они, подумалось внезапно автору, настоящие маленькие трагедии сурового, безжалостного мира чистогана...

В общем, торговля торговлей, посуда посудой, но милая, конечно же важнее, так что, хоть и редко, но всё же они встречались. И иногда бывало, хоть Венька и не очень понимал, как такое в принципе возможно, и тем не менее: частенько она оставалась у него и до утра... У них даже появились общие друзья: Андрюха — Венькин брат, пришедшийся ей как-то сразу по душе, похожий чем-то на медведя Вовка — старый друг которого отчего-то все вокруг называли не Вовкой а Волохой, Серёга — большой умелец всё изгадить, и кто-то ещё из его Старухи, как они называли свою любимую Старую Деревню — микрорайон, где выросли и научились пить стаканами портвейн.

Как-то, в самом конце августа, их пригласил на день рождения Волоха. Трудился он в то время в Цыпе, как между собой они называли ЦПКиО, работником по парку, но по большому счёту не так чтобы уж прямо и трудился: ничего особенного он там не делал. Пристроил туда Вовку, почти как в санаторий, родной брат его жёны, тоже по странному совпадению Светланы, являвшийся директором паркового хозяйства. Теперь в ведении Волохи был длинный дровяной сарай, использовавшийся по большей части для хранения финских санок, а заодно и дров, и небольшая, с печкой, диваном и столом избушка на берегу первого пруда. Кроме того, в его хозяйстве имелся и большой мангал, что вместе с наличием самой избушки и являлось самым весомым аргументом, чтобы отпраздновать событие именно здесь, в их любимом парке. Мероприятие, дабы не травмировать безудержным весельем психику посетителей и охраны парка, Волоха с молчаливого согласия друзей запланировал на субботу, в поздний вечер, ближе уже к ночи.