Прекрасный дом

Воины, откинув со лба белые бычьи хвосты и страусовые перья, качались в медленном символическом танце. Их перестроили в две шеренги, и затем начался великий заговор, более могущественный, чем любой, какой способен был выдумать Малаза. Воины парами проходили через воображаемые «ворота» возле вождей. Выходя из «ворот», они должны были быстро пройти сквозь пламя костра, посыпанного зелеными травами, снадобьями и кусками жира. От костра шел удушливый дым, заставлявший их беспрерывно кашлять. Один из знахарей басуто с раскрашенным белой и красной краской лицом и двумя острыми рогами, прикрепленными к голове, ожидал их позади костра, возле огромного горшка с какой-то едкой жидкостью. Он окунал в нее хвост какого-то зверя и окроплял воинов, когда они проходили мимо, и они чувствовали, как эти капли жгут их обнаженные тела. Второй знахарь, закутанный в меховое одеяло, в ожерелье из зубов диких собак, сидел на корточках возле другого горшка со снадобьем. Он черпал жидкость тыквенным ковшом и заставлял каждого воина отхлебнуть и держать жидкость во рту, не проглатывая.

Затем был образован военный круг, умкумби, из всех импи, а внутрь круга вошли вожди. Старый Сигананда заговорил слабым, но четким голосом:

— Вы находитесь под охраной могущественных снадобий — пули белых не смогут проникнуть в ваше тело или причинить вам какой-либо вред, но только вот при каких условиях: воздерживайтесь от близости с женщинами и спите на голой земле, а не на циновках. Нарушив эти условия, вы будете открыты для ран и смерти. С сегодняшнего дня я поднимаю оружие против белых. Смерть врагу!

Старый вождь назвал пароль и отзыв на него, чтобы ночью часовые могли проверить любого: «Что ты говоришь?» — «Это все шутки».

Вожди посовещались, и вскоре к трем христианским проповедникам подбежал гонец. Нужно благословить импи — Бамбата явно сумел воспользоваться своим влиянием. Проповедники направились к кругу, образованному воинами, и Коломб последовал за ними. Один из них, Павел, вступил в круг. Сильным низким голосом он запел «Аллилуйя», а затем начал молиться, прося бога даровать им победу. «Аминь», — откликнулись воины Бамбаты.

— Да поможет вам бог выйти из боя целыми и невредимыми, — продолжал проповедник.

— Мы закрыты, — бормотали воины, все еще держа во рту горькое снадобье.

— Но смерть не страшна, — пел Павел, — в глазах бога и в сердце его сына Иисуса Христа.

После произнесенного Павлом благословения взоры всех присутствующих обратились в ту сторону, где находилась столица белых — Питермарицбург. Один за другим бросались они вперед и выплевывали, как бы на столицу, снадобье и слюну.

— Долой короля! — кричали они. — Разрушить Питермарицбург! Смерть врагу!

Над вершинами северных гор подул холодный ветер, и в долину спустился туман. Из глубины ущелий выползал мрак. Хижины крааля старого вождя скрылись во тьме, и казалось, будто импи столпились где-то между небом и землей, окруженные только мягким, неосязаемым кольцом тишины.

Воины переговаривались, сидя у костров. Заговоры и боевая мощь их рядов, возросшая благодаря присоединению знаменитых нкуби, породили новую уверенность. Но их беспокоило бездействие правительства. Несколько разведчиков появлялись на вершинах холмов и тотчас же исчезали; воинских частей белых не было видно. Бамбата, одобрительно кивая головой, выслушал сообщение о том, что комиссарские импи, созданные белыми, распались. Но значительно больше его заинтересовало донесение о том, что судьи снова приступили к сбору налога.

— Шакалы! — закричал он. — Им следовало бы подпалить хвосты.

Пеяна, посланец Младенца, поднялся от костра и скрылся в темноте. Коломб пошел за ним и увидел, что он подозвал к себе какого-то воина, сидевшего у другого костра.

— Возьми винтовку и застрели судью, — сказал он, — Перейди через реку и отыщи Мэтью Хемпа. Он собирает налог в краалях Ндабулы.

Воин, который принадлежал к племени Пеяны, обитавшему в северном течении реки, с готовностью схватил винтовку и начал свертывать и стягивать ремнем свои одеяла. Когда он покидал лагерь, Коломб остановил его.

— Куда ты идешь?

— Прикончить зверя.

— Ты идешь застрелить Мэтью Хемпа?

— Кто ты такой и какое тебе до этого дело?

— Запрещено убивать женщин, детей и невооруженных мужчин.

— Отойди, не то я пристрелю и тебя, — нагло заявил воин.

Он прошмыгнул мимо Коломба и скрылся во тьме. Коломб подошел к вождю и рассказал ему о том, что видел.

— Если воин ушел, значит, такова воля вождя, — заявил Пеяна.

— Я сказал, что судьям следовало бы подпалить хвосты, но я никого не посылал убивать Мэтью, — сказал Бамбата. — Я устал. Иди.

Глава XXI ДОМОРОЩЕННЫЙ ФИЛОСОФ