Прекрасный Грейвс

Снизу издаются и звуки веселья. Смех Ренна и его друзей, играющих в видеоигры или потягивающих пивко на террасе. Слышу, как хохочет отец, который каждый день после работы смотрит телевизор, где уже по какому разу крутят сериал «Офис». Он уже чуть ли не наизусть произносит все культовые фразы за Майклом Скоттом синхронно. Локи болтает с каждым, кто оказывается внизу, пытаясь уговорить их бросить ему хотя бы пару кусочков копченой говядинки.

И в какой-то момент, спустя две недели после того, как я заперлась в своей комнате, идея встретиться с людьми стала казаться не такой уж и адской, как раньше. Толчком для этого, как и обычно, послужила еда.

Сегодня суббота, а день солнечный. Донна, папа и Ренн сейчас внизу, завтракают. Аромат свежего хлеба из теста на закваске, запах масла, бекона и бобов – все эти запахи так разносятся по дому, что у меня уже слюнки текут. Обычно я жду, пока все уйдут, прежде чем доесть остатки еды. Но сегодняшняя встреча с женщиной, в которую влюбился папа, не ощущается так, будто стоишь на краю земли, пускай для этого всего лишь нужно съесть жирненького бекона и выпить немного свежевыжатого апельсинового сока.

Я выхожу из своей комнаты в комбинезоне Коржика из «Улицы Сезам», таким образом решаю занизить все ожидания, связанные со мной. Лестница скрипит, когда я спускаюсь по ней, и ужас наполняет все мое нутро, когда я представляю те взгляды, которые на меня сейчас бросят.

Но когда я выхожу на лестничный пролет, я вижу, что они втроем сидят за обеденным столом и оживленно разговаривают. Сначала они меня не замечают. А может быть, так они дают мне несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Донна худенькая и рыжеволосая, как мама, с узким лицом и щелью между передними зубами. Она не так красива, как ныне покойная Барби Лоусон, и этот факт странно, но мелочно успокаивает. Только они обе обладают одним и тем же качеством – женщины, которые кажутся искренне милыми, в то же время источают такую ауру, как бы намекая, что лучше с ними не связываться.

Папа первым обратил на меня внимание. Он роняет вилку на тарелку, удивленно моргает при виде меня, как будто только что застал привидение. Я вижу, что он потерял дар речи. Донна следит за его взглядом, чтобы понять, что заставило его застыть на месте. Ее рот раскрывается, когда она замечает меня.

– А мне нравится этот комбинезончик, – говорит она, небрежно поедая кусочек бекона. – Откуда у тебя он?

А не многовато ли ты хочешь заполучить от нас, женщин семьи Лоусонов, чуть ли не вырывается из меня. Но потом я вспоминаю, что должна вести себя культурно, ради папы и Ренна.

– Моя подруга Нора купила его для меня. Где-то в Интернете, не знаю.

Она привстает со своего места. На ней… комбинезон с хот-догом? Как такое возможно? Ее хот-дог еще весь такой политый кетчупом и горчицей. Улыбка тянется к моим губам, но я быстро сдерживаю ее. Я же не Ренн все-таки. Я не предам маму из-за какого-то комбинезона.

– А у вас такой откуда? – спрашиваю я Донну не совсем холодным тоном, но определенно давая понять, что я сейчас не в настроении разговаривать.

Папа и Ренн молча обмениваются взглядами. Они улыбаются друг другу.

– Ренн подарил его мне на Рождество. Магазин, кажется, называется Rad and Bad.

– Вот оно как? – Я поворачиваюсь к Ренну и пристально смотрю на него, все еще не вставшего с места. – Странно, что ему удалось подарить вам что-то стоящее, потому что за последние четыре года я получала от него лишь календари с котятами и бомбочки для ванны.

А у меня в квартире в Салеме не было даже нормальной ванны.

Ренн указывает на меня своей вилкой, на которой висит яичница с беконом.

– Это потому, что я стараюсь только ради тех, с кем близко общаюсь, а тебя мы потеряли из виду.

– Раньше мы были близки, – говорю я, но не чувствую всепоглощающей грусти, которая наваливается на меня каждый раз, когда я думаю о том, как много изменилось за последние пять лет. Вместо этого я надеюсь, что мы сможем все исправить.

– Так и есть. И теперь тебе предстоит проделать обратный путь к моей благосклонности. – Ренн опустошает целый стакан апельсинового сока и ставит его на стол. – Для начала можешь каждый вечер делать мне массаж ног.

Донна толкает ногой стул напротив своего.

– Присаживайся, Эвер. На столе уже лежит тарелка для тебя. Хлеб еще пока не остыл.

– Сами готовили? – Я сморщила нос, не сдвинувшись с места.

Она закатила глаза.

– По мне видно, что у меня куча времени в жизни?