Прекрасный яд (ЛП)

Как я раньше этого не замечала? Неужели я была настолько наивна, чтобы поверить, что кто-то настолько отличается от того, кем он является на самом деле?

— Что случилось? Плохо провела вечер на благотворительном вечере, мама? — Эзра саркастически усмехается.

Эстель смеется, от этого звука у меня по спине пробегают мурашки.

— Неужели ты думаешь, что мы с отцом будем торчать на благотворительном вечере и сгорать со стыда? Ты глупее, чем я могу себе представить, Эзра… Нет, мы с твоим отцом были на деловой встрече с Хенриком. — Она указывает на седеющего широкогрудого мужчину, стоящего рядом с Андреасом. — Хенрик владеет эксклюзивным и очень дорогим элитным клубом пыток вместе с Зорой и Найлом. Он надеялся заполучить в свои руки какую-нибудь ‘одноразовую собственность’, которую он мог бы продавать клиентам, и готов заплатить кругленькую сумму. Удивительно, как далеко могут зайти люди, когда у них так много денег, что ничто не может их удовлетворить, и наша наша маленькая Саммер была идеальным кандидатом. — Она улыбается Саммер, которая морщится под клейкой лентой, все еще закрывающей ее рот.

Хенрик улыбается, его пожелтевшие зубы теперь выставлены напоказ. Я с трудом сглатываю, чтобы сдержать подкатывающую тошноту.

Он проводит своим отвратительным влажным языком по гниющим верхним зубам, глядя на Саммер.

— За нее дадут хорошую цену. Нашим мужчинам всегда нравятся хорошенькие молодые девушки. Услышав их крики, они сразу же начинают действовать по-другому.

Краем глаза я заметила, как Саммер задрожала, когда Хенрик уставился на нее, как хищная гиена. Гнев пронесся по моей крови.

— Какого хрена тебе понадобилось находиться в таком месте? — Рявкнул Эзра, замешательство и ярость омрачили его лицо.

— Потому что это то, чем занимаются Сильваро, это наша сущность. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. У нас есть побуждение. Глубокий след в нашей ДНК. Убийца в каждом поколении. От нашей судьбы никуда не деться.

Эта женщина была совершенно безумна.

— Но мы с отцом положили конец всему этому безумию. Мы убивали, чтобы избавить общество от зла. Мы…

— Что он мог знать? — перебивает Эстель, с отвращением глядя на Андреаса, в глазах которого впервые появилась мольба. — Он даже не Сильваро.

Брови Эзры в замешательстве хмурятся.

— Нет, он сын Хосе Сильваро.

Смех Эстель громом разносится по всему бальному залу.

— Нет, не сын!.. — Ее лицо приобрело убийственное выражение, темные тени окутали холодные стеклянные глаза. — Я — дочь Хосе Сильваро.

Что за чертовщина?

Глаза Эзры расширяются.

— Его дочь?

— Да, единственная и неповторимая.

Мое сердце учащенно бьется, когда я мысленно возвращаюсь ко времени в библиотеке. Генеалогическое древо. Разорвано в том месте, где должен был быть ребенок Хосе и его жены.

Все это время я предполагала, что это Андреас… и, судя по всему, Эзра тоже так думал.

— Но папа — сын Хосе… Я не понимаю.

Эстель улыбается, качая головой.

— Нет, на самом деле твой отец — плод какой-то шлюхи, которая работала здесь, когда был жив твой дед Хосе. Она стала жертвой проклятия Сильваро, ее убили и спрятали. Бог знает, кто его настоящий отец, но когда мой отец Хосе убил мать Андреаса, он взял на воспитание этого беспомощного маленького ребенка. — Она смотрит на Андреаса, который неподвижен, как статуя. — Акт чистой любви, если хотите знать мое мнение. Однако вскоре после этого появилась я, и мы выросли вместе, а остальное — уже история.

Эзра начал тяжело дышать, он провел ладонью по лицу, пытаясь все осмыслить.

— В любом случае, сегодня вечером, когда Хенрик был здесь, казалось, что все на своих местах, пока я не увидела вас двоих в моей комнате, роющихся в моих вещах.

Ее взгляд падает на белое платье, все еще находящемся в руках Эзры. Белое платье Элеоноры.

— Вы нашли то, что я не хотела раскрывать. Так что будет справедливо сказать, что мы вернулись домой пораньше, и наши планы немного изменились.

— Как вы узнали, что мы были в вашей комнате? — Мой голос срывается на шепот, поскольку я изо всех сил пытаюсь сдержать свой страх. Сейчас показать страх этой женщине было бы все равно что показать кровь акуле.

— Камеры, моя дорогая, ты же знаешь современные технологии. Действительно, увлекательно. Я все это видела.

Я провожу рукой по шее, чувствуя, как на ней уже выступают капельки пота.

— Почему платье моей сестры было спрятано в глубине твоих ящиков? И в таком виде? — Кулаки Эзры сжимаются вокруг платья, костяшки его пальцев белеют. — Это ты сделал? — Он обвиняюще указывает на Андреаса, который стоит без всякого выражения на лице.

— Нет. Это сделала я. — Слова поражают, как пули. Лицо Эстель остается невозмутимым, словно ей наплевать на весь мир, когда безжалостные слова слетают с ее губ.

— Что? — На лице Эзры был написан ужас. — Что ты имеешь в виду, ты…

— Я. Убила. Ее.

От этого откровения у меня закружилась голова. Ужас на лице Эзры медленно перерастал в отчаяние и боль.

— Вы убили Кару Вейланс? — Голос Хантера словно вывел меня из глубокого транса. Я почти забыла, что он находится в комнате.

Эстель усмехается.