Читаем Прекрасный мир, где же ты полностью

Когда несколько минут спустя Элис поставила ногу на нижнюю ступеньку лестницы, Айлин появилась на верхней лестничной площадке. В тусклом свете лампы они увидели друг друга и замерли, Айлин – наверху, глядя вниз, Элис – глядя наверх, лица у обеих были встревоженными, настороженными, обиженными, казалось, два бледных отражения парят, пока идут секунды. Они пошли навстречу друг другу и встретились на середине лестницы, крепко обнялись, обхватили друг друга руками, и Элис говорила: Прости, прости. А Айлин говорила: Не извиняйся, ты меня прости, почему же мы ссоримся, сама не понимаю. И тут обе они рассмеялись странным икающим смехом и, вытирая лица руками, проговорили: Я даже не знаю, из-за чего мы ссоримся. Прости. Измученные, они уселись на лестнице, прислонившись спинами к стене, Элис была на ступеньку ниже Айлин. Помнишь, в колледже мы поссорились, и ты написала мне сердитое письмо, сказала Айлин. На бесплатной бумаге из канцелярии. Не помню точно, что там было написано, но неласковое что-то. Элис снова тихо рассмеялась икающим смехом. Ты была моей единственной подругой, сказала она. У тебя были другие друзья, а у меня – никого, кроме тебя. Айлин взяла ее за руку, они переплели пальцы. И еще какое-то время сидели, молчали, рассеянно вспоминали давние случаи и дурацкие споры, общих знакомых и всякое забавное, над чем уже смеялись раньше. Все те же разговоры, что они вели уже много-много раз. И снова тишина. Я просто хочу, чтобы все оставалось, как раньше, сказала Айлин. Чтобы мы опять были юными, жили вместе и ничего бы не менялось. Элис грустно улыбнулась. Но если все-таки будет по-другому, мы же останемся друзьями? – спросила она. Айлин обняла Элис за плечи. Если бы ты не была моей подругой, я бы не знала, кто я, сказала она. Элис уткнулась лицом в руку Айлин и закрыла глаза. И я, сказала она. Я бы тоже не знала, кто я. И какое-то время на самом деле не знала. Айлин посмотрела вниз на белокурую головку Элис, уютно устроившуюся на рукаве ее халата. Я тоже, сказала она. Половина третьего ночи. За окном астрономические сумерки. Низкий полумесяц над темной водой. Волны прилива неторопливо наступают на песчаный берег, опять и опять. В иное время, в ином месте.

29

Привет! Прикрепляю к письму черновик эссе, мои комментарии в конце. Оно уже вполне отличное, но не хочешь ли ты поменять местами два параграфа в середине? Чтобы биографическая справка шла попозже. Посмотри, что думаешь? ДП тебе хоть когда-нибудь дает обратную связь? Подозреваю, что от него было бы гораздо больше пользы, чем от меня.

Я настолько утратила линейное чувство времени, что прошлой ночью лежала в постели и думала: наверное, уже год прошел, как Айлин и Саймон сюда впервые приезжали? И очень не сразу – когда осознала, что лежу под большим теплым пуховым одеялом, а не под легким летним, – я вспомнила, что сейчас уже почти декабрь, восемнадцать месяцев с вашего первого приезда позапрошлым летом. Восемнадцать месяцев!! Дальше так всю жизнь и будет? Время растворяется в густом темном тумане, события прошлой недели кажутся произошедшими годы назад, а случившиеся год назад – вчерашними. Надеюсь, это побочный эффект локдауна, а не признак старости. Кстати, о ней: мои запоздалые поздравления. Я вовремя отправила подарок почтой, но понятия не имею, когда он прибудет и прибудет ли вообще…

У нас тут без новостей. У Феликса все хорошо, насколько это возможно. Периодически он впадает в отчаяние из-за пандемии и мрачно намекает, что если это затянется надолго, то он за себя не отвечает. Но потом берет себя в руки. Он ходит за продуктами для нескольких старичков из деревни, что позволяет ему сколько угодно жаловаться на старичков, еще он много времени проводит в общественном саду, закладывая компост, так что он жалуется и на компост тоже и так далее. У меня же разница между локдауном и обычной жизнью минимальная (не печально ли это)? Восемьдесят-девяносто процентов времени я, как обычно, работаю из дома, читаю и никуда не хожу. Но все-таки оказалось, что даже редкое общение – не то же самое, что его полное отсутствие, выход в люди раз в две недели совсем не то же, что жизнь совсем без вечеринок. И конечно, я по-прежнему отчаянно скучаю по тебе и твоему парню. Мы видели его вчера вечером в новостях и были сильно взбудоражены. Феликс убежден, что собака его узнала, потому что она залаяла на телевизор, но, между нами, она постоянно на него лает.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза