Прелестная обманщица

попал в середину, так как отверстие оказалось одно.

– Значит, это были хорошие выстрелы.

– Наверное, а может, одна пуля пролетела настолько далеко в сторону, что не оставила следа.

Джеймс считал, что это был выстрел Артура. Разгорелся спор, и Джеймс, который зарядил пистолет для

второго выстрела, нацелил его на Артура. Я уверена, что он ни за что не выстрелил бы, но Эдуард,

испугавшись, что брат может это сделать, попытался выбить пистолет из его руки, но, к несчастью,

Джеймс уже успел взвести курок и раздался выстрел. Артур упал. Они привели врача, но рана оказалась

смертельной. Артур был единственным сыном и наследником графа. Родители были вне себя от горя и

требовали возмездия. Они считали, что это не несчастный случай, а убийство, а так как они обладали

огромным влиянием, то все шло к тому, что будет суд.

– Но ведь это сделал Джеймс, а не папа.

– Правильно. Эдуард рассказал мне, что отец учинил им с Джеймсом допрос. Джеймс заявил, что

если бы Эдуард не стал отнимать у него пистолет, то выстрела не последовало бы, А Эдуард объяснил

отцу, что, когда прозвучал выстрел, он лежал на земле, отброшенный Джеймсом. Но старый лорд

Монтфорест не пожелал этому верить. Он сказал, что, кто бы ни был виновен, он не допустит того,

чтобы запятнали родовое имя и поставили под угрозу выгодный брак Джеймса. А поэтому долг Эдуарда

– взять вину на себя. Отец купил ему патент на офицерский чин и отправил сына в Индию.

– Остальное я знаю, – сказала Эмма. – Ему высылали содержание с тем условием, чтобы он

никогда не возвращался. Мистер Чапмен, папин банкир, говорил мне об этом, но не назвал причину.

– Ужасная несправедливость.

– А вы не могли что-нибудь сказать?

– Я пыталась, но мне заявили, что мое мнение предвзято.

– Но вы-то ему поверили?

– Конечно, поверила. Уильям Косгроув подтвердил это перед смертью, но он умер. – Она

улыбнулась Эмме. – Как видите, доказательств нет.

– Как это было для вас ужасно.

– Несчастную любовь можно пережить, моя дорогая. После отъезда Эдуарда я вышла замуж по

выбору родителей и переехала в Йоркшир. Мой брак оказался удачным. – Она помолчала, глядя на

задумчивое лицо Эммы. – И брак вашего папы, судя по всему, тоже, – добавила она.

– Да, он любил маму. Она умерла, когда мне было восемь лет.

– Теперь вы должны заново строить свою жизнь, как это пришлось сделать нам. Это непросто, но

у вас хватит сил.

– Спасибо за то, что все мне рассказали. – Эмма была глубоко тронута услышанным.

– Вы имели на то право, но, Эмма, я надеюсь, что вы отговорите брата от непродуманного

поступка – он ведь собирается бросить обвинение виконту Монтфоресту.

– Мы уже решили этого не делать. Правда, Тедди никогда не наследует титула.

– Его светлость вполне здоров, но до его кончины может случиться все что угодно.

– Я хочу...

– Лучше ничего не желать, дитя мое, чтобы потом ни о чем не жалеть.

Эмма посмотрела на пол, где лежала тигровая шкура, которую она еще не успела убрать в

сундук.

– Миссис Стэндон, возьмите себе этот ковер. Мне бы хотелось, чтобы он напоминал вам обо

мне... и о моем отце.

– Ах, дорогая, спасибо за столь щедрый подарок!

Таким образом тигровая шкура осталась в Кавенгем-хаусе. Сразу после отъезда Эммы миссис

Стэндон велела подать карету и отправилась к Джеймсу Монтфоресту. Если бы она вышла замуж за

Эдуарда, то Тедди мог бы быть ее сыном, и тогда не возник бы вопрос о наследнике. Джеймс

Монтфорест обязан расплатиться с ней за долгие годы молчания.

Глава десятая

Доминик вернулся домой в приподнятом настроении – бриг прибыл в порт. Капитан Гринуэй

описал ему, как проходило плавание. Сущий ад. Один шторм сменялся другим, огромные волны

обрушивались на судно, а вода замерзала в снастях. Команда много дней не ела горячего, так как

66

боялась развести огонь в камбузе, а потом и вовсе стало нечего есть. Грот-мачта рухнула, паруса

порвались.

– А когда перестало штормить, – рассказывал капитан Гринуэй, – то мы попали в штиль.

– Слава Богу, что вы уцелели.

Доминик проследил за тем, как разгружают корабль, и поговорил с командой, пообещав

матросам заплатить побольше за тяготы, выпавшие на их долю. Затем он поспешил домой. Ему не

терпелось поговорить с Эммой, поблагодарить за участие и увидеть ее улыбку.

Он сознавал, что не должен о ней думать, что ему следует сообщить хорошие вести прежде всего

Софи, но душа его стремилась к Эмме. Он хотел сказать ей не только о том, что бриг благополучно

вернулся и груз цел, но и о том, что он знает ее настоящее имя и не сердится на нее за обман. Однако

хорошее настроение сменилось разочарованием, когда, вернувшись домой, он узнал, что Эмма

покинула Кавенгем-хаус.

Рассказав о хороших новостях сестре, Доминик решил отправиться к Косгроувам – Софи тоже

имеет право знать, что плавание «Нежной девы» завершилось благополучно.

Доминик сел на Принца и поскакал в Ньюмаркет, радуясь тому, что теперь не придется

расставаться с конем.

День выдался туманный, но погода не занимала Доминика – он любил эти места во всякое время

года. Хорошо бы, конечно, жить здесь с любимой женщиной. Доминик вздохнул. Лучше не думать о