Прелюдия: Империя

Обдумав ситуацию, принц понял, что он допустил ту же ошибку, что и казненный канцлер. Он недооценил короля. Тот успешно прикидывался безвольной и равнодушной марионеткой, заботящейся лишь о собственных развлечениях, но в критический момент показал ох какие крепкие когти и зубы! Формально теперь нет никаких поводов продолжать рокош. Власть свалилась в руки человека, которого хоть и готовили с детства к власти, но опыта-то он не имеет… Сейчас все будут смотреть на короля как на мессию и ожидать от него чудес. А чудес ведь не будет! И принц принял решение: написать письмо с поздравлениями, объявить автоматически продлеваемое каждые десять дней перемирие и двинуться не спеша с войском к королю. Заодно он продумал еще несколько действий, которые его никак не компрометируют, но могут многое прояснить. Словом, нужно предоставить привилегию действовать и делать ошибки королю. А самому быть наготове, чтобы использовать любую сложившуюся ситуацию в полной мере. Самое главное сейчас — не ошибаться, а затем точно выбрать момент, предлог и способ возобновления активных действий.

Через четыре дня принц устроил еще один пир, на котором демонстративно выражал свое ликование по поводу восстановления законной власти короля, а затем немного оговорился:

— На местах по-прежнему остаются прихвостни бывшего канцлера и те, кто захватил владения честных рокошан. Поэтому мы вынуждены соблюдать осторожность, опасаясь, что, если мы сейчас разойдемся, нас даже против воли его величества короля перебьют поодиночке. Король велел мне прийти с армией. Я приведу свою армию к нему, как преданный ему полководец. Но я не могу объявить прекращение рокоша до личной встречи с королем и до того, как опять соберутся или по крайней мере представят свое мнение все девять принцев. По этой причине я объявляю десятидневное перемирие, которое будет продлеваться на новые десять дней, если против нас не будет никаких враждебных действий. Я надеюсь, что, натренировав войско по пути, я приведу к нашему благородному государю отличную армию, которую он с удовольствием использует под моим командованием, чтобы усмирить врагов своих. Мы движемся к Нотрану, соединим армии и от Нотрана пойдем туда, куда будет угодно нашему государю.

— Я передам ваш ответ государю, — сказал глава делегации граф Нотрана Ур Оссарин. Видно было: ему очень не нравится, что его возвращение в свой лен затягивается.

— Чтобы не было недомолвок и разночтений, я приготовил верноподданническую петицию государю, которую передаст граф Эстарлона Сар Каньскиртон. Так что ваша делегация возвратится вместе с моей. — не обращая внимания на скрытое недовольство посла, сказал принц.

То, что делегация была равна по численности и состояла из персон того же ранга, что и королевская, было вежливым, но твердым вызовом: разговаривать я буду лишь на равных. Кстати, графство Эстарлон сейчас было, наоборот, захвачено сторонниками канцлера. Но стратегическое значение и богатство этого графства были несравнимы с Нотраном, который контролировал главную дорогу из Зоора и Линьи в Ломо.

После пира Клингор продолжил тренировки войск, закупал провиант и обоз для продолжения похода уже в комфортных условиях. Тем временем он поговорил с оставшимися двумя принцами и те ушли занимать свои законные владения. Еще через неделю Клингор выступил, но через три дня вновь остановился из-за непогоды, и так не спеша, малыми переходами, пережидая ненастья, пошел на юго-восток, по дороге принимая в свою армию раскаявшихся разбойников и просто искателей приключений.

Урс продолжал свой путь к границам княжества Ликангс. Он надеялся обосноваться там, где, как он слышал, много свободных наделов, а лен Империи уже другой. По дороге он заглядывал во все храмы. Как будто бы внутренний голос ему подсказывал, что именно в храме можно встретить нужного ему человека. И скоро он понял, кого.

Ему надо было найти священника, который бы не просто передал его в руки властей, наскоро подготовив к смерти, а смог бы помочь ему искупить тяжкие грехи, совершенные за последние несколько месяцев. А если это удастся, тогда уже можно и уйти в Ликангс, если, конечно, последним актом покаяния не будет явиться к властям, чтобы получить заслуженное наказание. Но и на такое Урс был готов. Больше страшила его перспектива оказаться пожизненно заточенным в келью монастыря со строжайшим режимом. Даже на это он был бы сейчас согласен. Кошмарные сны вновь стали мучить его каждую ночь. Он видел замученных женщин, убитых детей и умирающую девушку, имени которой он так и не узнал…