Прелюдия: Империя

После праздника Совет Города избрал Тора в члены Совета, и, по рекомендации принца, сделал его командиром городского ополчения. Тор был страшно недоволен, но отказаться было нельзя. И на второй день после этого еще одна неприятность: пришло от агентов принца в Зооре известие о том, что Тор объявлен мятежником, и что из Линьи должен выйти отряд покарать его людей и захватить его самочинно построенную крепость. Клингора пока еще не трогали, но было ясно, что и принцем займутся, хотя бы под предлогом укрывательства мятежника. Но на следующий день Тор получил и радостную весть: пришел караван, с которым прибыли восемь подмастерий, одиннадцать учеников и несколько слуг Мастера из Ломо. Правда, управляющий его старой мастерской, хозяйственный и прижимистый Лун Урриган, не прислал с ними ничего из необходимого кузне имущества и ингредиентов, а из вещей лишь некоторые личные вещи Тора и его семьи. Да и всех рабов он удержал: свободных-то людей он имел право лишь уговаривать… Но Тор не был в обиде: на месте Луна он поступил бы точно так же. И сердце Мастера грел вид достраиваемой кузницы и собственного дома. Конечно, дом был намного меньше поместья в деревне, но в городе просто не было места для такого громадного особняка, да и не выходить за свои рамки нужно было: дом был по размеру чуть больше городских домов баронов-вассалов.

Через неделю дом был уже достроен. А еще через неделю из Зоора пришел корабль с двумя советниками (один из совета канцлера, один из совета короля) и с уполномоченным чиновником на борту. Они подошли к дому Тора и велели глашатаю выкрикнуть его имя. Приближенные принца уже сообщили Тору, что нужно делать. Тор выглянул в окно и ответил: "Я, Великий Мастер Тор Кристрорс, принес вассальную присягу принцу Клингору и отдался под его покровительство. Поэтому прошу советников сначала обратиться к моему сюзерену", и захлопнул окно.

Советники явились к принцу. Их ожидал накрытый стол, музыканты и танцовщицы, а также общество вассалов принца, которые посетовали, что принц уехал на охоту, и предложили подождать как гости в его дворце. Лишь через три дня принц соизволил принять делегацию, что само по себе было уже оскорблением. Сначала, при открытых дверях, советники передали принцу наилучшие пожелания короля и канцлера, а затем зачитали постановление Совета, которым Тор был объявлен мятежником, но ему и его людям было обещано прощение за мятеж, справедливость и все возможное милосердие во всех остальных вопросах, если он в течение месяца добровольно явится в Совет со всей семьей. Принц прекрасно понимал дипломатический язык: за мятеж-то Тора простят, но сразу же возведут на него другие обвинения. Он резко ответил:

— Мастер Тор Кристрорс находится под моим личным покровительством. Я готов, согласно обычаям Королевства, создать суд для разбора возведенных на него обвинений, в облыжности которых у меня сомнений нет. Если вы пришлете двух ваших судей, то я дам двух своих и они совместно выберут нейтрального председателя суда. Выдавать Мастера я обязан лишь Имперскому Суду. Прошу официально передать мне постановление, которое вы зачитали.

Имперский Суд был в некотором смысле аналогом Инквизиции. Он собирался для высокопоставленных персон достаточно редко, только лишь если Имперский Сейм признавал обвинения ужасными и достаточно обоснованными для того, чтобы заподозрить человека не просто в преступлениях, а в сознательном либо бессознательном следовании пути Князя Мира Сего. Суд славился своей неторопливостью, жестокостью пыток и, как правило, беспощадными приговорами. А чтобы не "растренироваться", в промежутках между громкими процессами судьи занимались мелкими делами создателей самозванных тоталитарных сект, лжепророков либо тех, кто занимался запрещенной магией.

Такой резкий отказ принца, судя по всему, не удивил посланцев. Они уже чувствовали, чем дело пахнет. Они попросили принца продолжить аудиенцию при закрытых дверях. После чего принц, выйдя, обескураженно объявил, что в его провинцию назначен чиновник для проверки злоупотреблений, и король с канцлером попросили всех ему содействовать, в том числе и при наборе официалов в штат создаваемого приказа. Все придворные недовольно зароптали, а в городе даже поднялись волнения. Никого не удивляло, что принц лично вместе со священниками стал уговаривать жителей успокоиться, вместо того, чтобы железной рукой их разогнать. К счастью, успокоить народ удалось, но стало ясно, как он относится к чиновникам канцлера.