Прелюдия: Империя

— Я тоже сказала бы "Да" в ответ на твое "Да".

— А почему же ты, вроде бы, совсем на меня не обиделась?

— Ты поступил по своим принципам. А у меня было три причины дать тебе сказать первому. Одна менее важная. А обе других гораздо более важные. Первая — в дальнейшем ты мог бы подумать, что я тебя на себе обженила.

— Не такой я дурак, чтобы так думать! — насупился Тор.

— Ну вот, я же говорила, что причина менее важная. Более важная то, что с момента заключения брака я перестаю быть гетерой. Так что мне надо было бы сначала разобраться со всем своим хозяйством. Да и свой дом я должна была бы не позже чем через месяц продать другой гетере, поскольку он зарезервирован за цехом гетер и приспособлен именно для дворца любви. И, наконец, неужели этот бородатый остолоп Патриарх мог бы два дня подождать. Ведь если мы поженились бы сегодня, ты бы переехал ко мне вместе со всем своим имуществом. А за этой дурой, что тебе служит, ведь приползли бы два официала и торчали бы у меня в доме еще двое суток. Вот этого мне совсем не хотелось.

— Ангтун, что, совсем тебя не волнует? — спросил Тор. Он представил себе реакцию Эссы на Ангтун и заранее содрогнулся.

— Почему должна волновать меня любимая сука хозяина, которая первая встречает его у дверей, облизывает ему руки и визжит от радости? Почему я должна ревновать к любимой кошке хозяина, которая по временам запрыгивает к нему в постель, свертывается клубочком у его мощного тела и мурлычет что-то нежное и глупое ему на ухо, а он ее гладит?

Тор расхохотался. Это была последовательная и гордая позиция уверенной в себе гражданки высшего ранга. В теории именно так надо было относиться к рабыне-наложнице, пока она не позволяет себе лишнего. На практике, конечно же, все было по-другому. С Имир он никогда не спал с тех пор, как женился на Эссе, даже тогда, когда они с женой не могли быть вместе. Он знал, что Эсса такого не потерпит. Он, конечно, расплачивался за это приступами беспричинного гнева, как и предупреждал его учитель… Но ведь тогда ему внешне вроде бы совсем не хотелось близости с женщинами. А теперь, как понял Тор, его уже тянет к физической близости и он начал получать от нее наслаждение, а не просто разрядку. Конечно, с Толтиссой все ясно — это ведь любовь, и Толтисса ее Великий Мастер. А вот рабыня… С ней ведь тоже очень хорошо, хотя любви у Тора и в помине нет. Правда, рабыня, судя по всему, уже втюрилась выше ушей, но не говорит этого, как и положено рабыне.

— Но вот про кошку или собаку ты бы, Мастер, наверно, не забыл, покидая дом. — с ехидством добавила гетера.

Тор вздрогнул. Удар был под ложечку. Вчера и сегодня он вообще забыл про еду для рабыни, но вчера ей хотя бы остался невостребованный ужин и остатки от обеда. А ведь сегодня праздник, и она тоже одна из героинь этого праздника!

— Кого бы послать в таверну? — вслух подумал Тор.

— Одного из охранников пошли, а второй понадобится нам: около полуночи мы должны будем выйти к народу. Но не бойся, ненадолго, на пару часов.

Такое "ненадолго" не очень вдохновило Тора, но делать было нечего, положение обязывает. Не хотел такого, не надо было прославляться. Тор позвал охранников, посмотрел на них, выбрал Тука, который показался ему более симпатичным по поведению и на вид, дал пять золотых и сказал:

— Тук, сейчас иди в таверну "Императорский дельфин", закажешь праздничный ужин себе и рабыне. Сам поужинаешь в зале, рабыня наверху. — Тор еще подумал и добавил пять золотых. — И потом вместе с рабыней можете выйти к народу и потанцевать.

Гетера незаметно для слуг удовлетворенно кивнула любовнику. А разочарованному Лингу пришлось тоже выделить пять золотых премии на праздник. И охранники пошли по своим делам. Да, в столице Империи деньги летели, как солома на ветру…

Ночь прошла беспокойно. На улице все время раздавались приветственные крики. В полночь, как и говорила гетера, они в мантиях и коронах вышли к поджидающей их толпе и два часа "веселились" с нею. Утром гетера разбудила Тора сразу после восхода солнца. Тор был доволен: лениться и расслабляться нельзя, особенно когда этого так хочется! Он проделал боевую гимнастику и, как на необходимую, но не очень желанную работу, отправился выполнять "судебный приговор" над рабыней. А внизу ему сказали слуги, что после полудня на главной площади города состоится большое праздничное представление и императору с императрицей нужно будет на нем председательствовать.