Прелюдия к большевизму

Насколько я могу припомнить, ограничение работ в Финляндии имело место ранней весной, и в любом случае вопрос возник во времена А. Т. Гучкова. Факты таковы, что помимо важных военных оборонительных сооружений огромное количество работ проводилось в Финляндии под прикрытием необходимости обороны. Эта работа, весьма прибыльная для тех, кто руководил ею, была необязательна для обороны страны, губительна для казны и крайне пагубна с политической точки зрения, поскольку грабежи, разбои и насилие по отношению к населению работали более эффективно, нежели любая прогерманская пропаганда. Дюжины квадратных километров леса были вырублены вокруг Гельсингфорса[18] и других городов. Бесценные леса были уничтожены бесцельно и без нужды. Долг правительства состоял в том, чтобы прекратить этот карнавал несчастий и положить конец деятельности мародеров в тылу. Нет нужды говорить, что все по-настоящему оборонительные работы в Финляндии не прекращались ни на минуту.

В общем, можно указать на целую серию предприятий и заводов, которые при старом режиме управлялись как оборонные заводы, зачастую только ради того, чтобы избежать необходимости просить Государственную думу о вотуме доверия. Это ограничение заводов в Финляндии сформировало небольшую часть миллиардов, сэкономленных от «военных расходов» Временным правительством срочным путем, главным образом благодаря настойчивости всех четырех министров финансов (Терещенко, Шингарева, Некрасова и Вернадского), без партийных различий. И все же, зачем заботиться демагогам справа или слева о скучной реальности, когда так много простаков, всегда готовых поверить в любую глупость?]

Председатель. В свете грядущего введения военного положения, ожидалась ли какая-либо оппозиция со стороны Советов, и вступало ли правительство в переговоры или советовалось с Центральным исполнительным комитетом относительно предотвращения возможного конфликта?

Керенский. Нет, переговоров не было. Вероятно, Либер также знает, что я не проводил переговоры относительно введения военного положения, никто не проводил переговоры от моего имени. У нас было достаточно представителей Советов: Авксентьев, Чернов, Скобелев. Оппозиционных заявлений ни из одного штаба не поступало. Временное правительство только желало уберечь столицу и страну от сюрпризов и экспериментов.

Шабловский. Тогда 3-й корпус, который маршировал здесь, должен был представить военную силу, отданную в распоряжение не главнокомандующего, но Временного правительства в случае опасности?

Керенский. Да.

Шабловский. Были ли какие-либо намерения использовать эти войска для подавления возможных беспорядков или не обсуждался ли этот вопрос Временным правительством?

Керенский. Определенно никогда не говорилось, для каких целей могли понадобиться войска. В общем, на случай любой опасности. Потому что правительство нуждалось в поддержке. Даже не было известно, с какой стороны их нужно будет использовать. Впрочем, я не думаю, что могла возникнуть необходимость в этих войсках. В любом случае они не должны были иметь никакого отношения ни к командующему на фронте, ни к главнокомандующему.

Шабловский. А разве войска не намеревались образовать ядро для формирования новой армии на берегу в связи с прорывом Рижского фронта?

Керенский. Вряд ли. Шел давнишний спор об образовании любой армии на побережье. Это специфически военный вопрос. Он был поднят во времена Гучкова, между Ставкой, с одной стороны, и Гучковым и Корниловым — с другой. Было много планов об организации Петроградского войска на случай, если они сочтут своим долгом защищать не только «революцию», но и подступы к Петрограду. Это старый вопрос.

Параграф 14

Крохмал. Намерения вызвать 3-й корпус возникли лишь после падения Риги?

Керенский. Да.

Крохмал. Был ли какой-нибудь разговор между вами и Савинковым насчет того, что этот корпус был вызван для возможного подавления восстания большевиков? Известно ли что-нибудь о том, что сказал о вызове этого корпуса Савинков Корнилову во время их разговора?