Прелюдия к большевизму

Керенский. У меня сохранилось яркое воспоминание обо всей сцене, и я могу описать вам ее.

Председатель. Какой информацией вы располагали относительно передвижений его полка до того, как он появился?

Керенский. Видите ли, мы отправили офицера, который прежде служил с Крымовым, чтобы он встретился с ним в Луге и объяснил ситуацию. Мы сделали это после того, как наши телеграммы, приказывавшие Крымову остановить продвижение, остались без внимания. Эта миссия удалась. Генерал Крымов прибыл сюда в сопровождении своего офицера (генерала Самарина). Когда объявили о прибытии генерала Крымова, я вышел встретить его, пригласил в свой кабинет, и затем мы побеседовали. Насколько я помню, также присутствовал генерал Якубович, помощник военного министра. Генерал Крымов начал со слов, что корпус прибыл сюда без особой цели, что его отправили в распоряжение Временного правительства, что они получили приказ защищать Временное правительство, что никто даже не мечтает выступать против правительства и что, как только недоразумения развеются, он получит приказ остановиться. Затем он добавил, что находится в распоряжении письменного приказа на этот счет. Сначала он не показал мне этот приказ, и я не имел оснований сомневаться, что обманут им. Наверное, он сомневался, стоит ли предъявлять его, но в конце концов сделал это. Приказ был совершенно ясен и точен.

Председатель. Вы были настолько любезны, что передали его мне.

Керенский. Вы это знаете… Он очень умно составлен. Я читал приказ. Я знал Крымова и всегда глубоко уважал его, как человека с умеренными взглядами, но весьма честного и порядочного. Я встал и медленно приблизился к нему. Он также встал. Он видел, что приказ произвел на меня огромное впечатление. Он подошел к этому столу; я остановился довольно близко от него и тихо сказал: «Да, генерал, я понимаю. Несомненно, вы очень умный человек. Благодарю вас». Крымов понял, что роль, которую он играл, для меня совершенно ясна. (Обращаясь к председателю.) Я сразу же послал за вами и передал его вам.

Председатель. Вы передали мне приказ.

Керенский. После этого генерал Крымов сказал мне, что он находился в Ставке, где они составили проект диспозиции и статут для объявления осадного положения в Петрограде; он добавил, что в соответствии с этим планом Петроград должен быть разделен на военные зоны. Я уверен, что он находил это положение невыносимым, потому что он, Крымов, уклонился от истины. Прежде всего, он не признал открыто свою роль в этом деле, и, во-вторых, пункт 4 приказа начинается словами: «Из сообщений Ставки и информации, полученной мною, я узнал, что в Петрограде имеют место бунты…» и т. д. Я спросил его, каковы у него основания делать такое заявление о бунтах. Он тогда был вынужден сослаться на некоего «офицера», которого он не знал, куда тот едет и зачем. Короче говоря, он не смог этого объяснить. Затем мы расстались, то есть я отпустил его, отказавшись пожать ему руку.

[Оказалось, что через час или два после того, как Крымов покинул мой кабинет, он покончил жизнь самоубийством. Не стоит думать, что я перестал уважать его, когда отказался пожать ему руку. Вовсе нет. Все поведение Крымова во время его разговора со мной, его спокойная решительность (после секундного колебания) вручить мне немедленно подтверждающий документ (приказ его полку), его благородное молчание относительно телеграмм Корнилова от 27–29 августа, его мужественное признание в том, что он верит в диктатуру, — все это дает ему неоспоримое право на высочайшую оценку даже со стороны его политических врагов. Все эти факты прекрасно характеризуют честную, мужественную и доблестную натуру этого человека. Но я, как премьер и военный министр, официальное лицо в самой официальной обстановке, не мог и не имел права признать этого генерала виновным в преступлении против государства каким-либо иным способом.

Кстати, генерал Крымов был одним из тех высших офицеров русской армии, которые зимой, предшествовавшей революции 27 февраля, вместе с частью «имущих классов» планировал и готовил свержение Николая II.

История с маршем 3-го корпуса, ведомого генералом Крымовым на Петроград, проливает яркий свет на вопрос, был ли мятеж Корнилова «недоразумением», вызванным моей «провокацией», как это сформулировано в обращении Корнилова к народу, или это было предумышленное преступление. Я должен записать несколько фактов, которые смогут разрешить этот вопрос, хотя не стану делать из этого каких-либо выводов.

21 августа Савинков, заместитель военного министра, прибыл в Ставку и доложил главнокомандующему о предложении премьера передать подразделение корпуса в распоряжение Временного правительства на строгих условиях, что Крымов не должен возглавлять подразделение и что с ним не должна быть направлена Дикая дивизия.