Преломление. Обречённые выжить

Они в ответку тоже отстреливались, но почему-то не в него, а так — поверху. А «наш» вошёл в раж: всё стреляет и стреляет по ним на полном серьёзе. Только гильзы бьют по ногам. Картина, я вам доложу, не для слабонервных. Короче, война конкретная. Такое и в кино не увидишь. В итоге военные отступили. Тогда наш пират быстро выбрал якорь, взял весло и догрёб до берега, там всего-то метров двадцать-тридцать было. На берегу он завернул пушки убитых охранников в брезент и приказал нести всё это в джунгли. Дальше в лес — больше дров.

— Гоу в джунгли, — всё время повторял он.

Позицию в джунглях меняли каждые минут пять-десять. Такова, наверное, была тактика. А уж стратегия вообще непонятная. Наш чёрный собрат спец был ещё тот… Адреналина — куча! Нас шатает, мы падаем. Да ещё с этим брезентовым сидором со стволами. И всё это в ночи, на ощупь. Погреби шесть суток на вёслах, вообще ляжешь не встанешь. А здесь ещё одно испытание. Но всё на стрессе, силы сами откуда-то берутся. Ведь помирать неохотца. Был бы боекомплект, хотя бы один рожок, мы бы этого парня сами уложили в подходящий момент. Он тоже, гад, подустал крепко. Но всё бежит и бежит да нас погоняет. Потом вдруг: go sleeping — спать, мол. Иначе, видит, свалимся. Спим… через две минуты — stand up! Гоу! Вставай! Вперёд! И так мы точек десять сменили. Выспаться, конечно, не удалось. Двигались каким-то противолодочным зигзагом. Мы — в полном ауте. На последней точке он нас бросил, но предупредил, чтобы лежали и не рыпались, если что — убьёт. Пойду, говорит, достану лодку, будем сваливать отсюда…

Нелегка судьба пирата! И только он ушёл, тут и началась самая что ни на есть война. Вообще — сплошной трэш. Типа их войсковой спецоперации: кругом пальба, мочилово конкретное. Пират наш, похоже, сбежал по-настоящему.

Мы в джунглях были от берега метрах в шестидесяти-восьмидесяти. Подлетели военные катера, моторы гудят. И как стали по этим джунглям, где мы засели, полосовать из всех своих калибров! Стригли под ноль. Я такого в жизни не испытывал. Сам из Дагестана, но чтоб так — первый раз. Со страха обдристаться можно, да нечем. Шесть суток во рту ни маковой росинки.

Пули летели стаями: и разрывные, и трассирующие — просто жесть. Косили всё подчистую. Там тебе и пулемёты, и автоматы, и гранаты, и ещё чего-то редкими залпами ухало, но по-серьёзному — аж в ушах закладывало. Вовремя слинял наш вожатый. Будто предчувствовал. Кто дал на нас наводку, можно только догадываться. А нам и ответить-то нечем, зарылись в почву и носа не кажем. Чо делать, не знаем: в атаку идти или линять куда-нибудь? Не те, так эти пришьют за милую душу. И фамилии не спросят.

Через два часа всё затихло. До четырёх тридцати пролежали не шелохнувшись. Прижухли малость. Думали, сейчас зачистка начнётся по всем правилам военного искусства. Светать стало. Тишина. Даже непривычно.

Рома Дмитриев посмотрел на часы:

— Валить отсюда надо, пока они десант не высадили.

Решили ползти, попробовать выбраться. И вот, как пехотинцы, на локтях да на коленках — полтора километра по джунглям. Выползли к какой-то рыбацкой деревеньке. Попросили помощи. Те начали торговаться: запросили десять миллионов евров. Аппетиты не хилые. Да и цифири они плохо знают, думают, наверное, что миллион — это на базар два раза сходить. Мы наобещали, что контора заплатит и больше, лишь бы провели в ту деревню, где есть власти.

Одна пара, муж с женой, решилась нас проводить: он впереди, она сзади, фонарь мне в руки дала. Я расчувствовался — подарил ей кольцо своё золотое обручальное. Если продать, то на базар ихний можно год ходить. Голодным не останешься.

Привели нас к какому-то причалу. Сели в лодку, поехали. Плыли минут пятнадцать. Вдруг — катера! Моторы ревут. Налетели, как саранча. Наши провожатые — руки вверх.

Рома и говорит:

— Ну, капецо капитано! Либо пираты, тогда сливай воду, либо военные нас за пиратов принимают. Тоже не лучший вариант.

Пришлось руки поднять на всякий случай.

Присмотрелись — оказалось, военные. В форме. Типа — спасены.

Сначала попёрли нас на одну военную базу. «Джерри Нэви» вроде называется. Потом на другую. Журналистов к нам не пускали. Давали интервью сами вояки, что, типа, они спасли, без них бы вообще труба дело. Отвечали только на удобные вопросы. Никто, правда, не верил, что мы шесть суток были в открытом море без воды, без еды. Это ж можно в Книгу рекордов Гиннеса заносить. Да кому это надо?

Рома, как ведающий медициной, говорил, что ещё бы сутки, и — хана почкам. А потом и всему остальному. Но выжили, выгребли. В принципе мы сами натолкнулись на этих военных. А не они на нас.

На базе вдруг встретили Матиса, охранника с нашего парохода.

— Ба! Да тебя ж убили! На моих глазах. Воскрес, что ли? — спрашиваю.

Лыбится. Показывает на свой бронежилет.

— Все пули здесь, — говорит, — одна только в ноге застряла.

Роме, как эскулапу по совместительству, пришлось выковыривать эту пулю ножом.

Хорошо, спирт у этих вояк был, чтобы рану продезинфицировать.