Премия Дарвина

Рука Питбуля внезапно промахнулась, и вместо того, чтобы ухватиться за ветку, он хватанул воздух, вскрикнул и полетел вниз. И с размаху приземлился на раскладное кресло в темной кладовке.

Пашка рывком сел и увидел, что на краю узкого ложа сидит светлая фигура, вокруг которой разливается легкое, едва заметное сияние.

– Нам нужно идти! – произнес парень в белом и протянул руку.

Вспышка, череда непонятных конструкций и полусфер, звон в ушах – и вот он уже стоит посреди другого темного, заставленного кроватями помещения. Поморгав, ошеломленный стремительным перемещением сквозь пространство Питбуль пригляделся и понял, что Куратор притащил его в больничную палату. Это же палата Бабули!

Питбуль вопросительно глянул на парня в белом – но тот только прижал палец к губам и кивнул в сторону кровати, на которой сидела хрупкая фигура в длинной сорочке. Все еще ничего не соображая со сна, Питбуль подошел к бабулиной кровати, пододвинул стул и сел рядом.

– Привет! – сказал он. Хорошо хоть успел челюсть снова сунуть в рот, перед перемещением – а то шамкал бы сейчас, как старпер.

Бабуля вскинула на него глаза – и просветлела.

– Пашенька! – воскликнула она.

Питбуль остолбенел. Он что, все еще спит? Как она поняла, что внутри дряхлого чужого тела обретается ее внук? Пашка смущенно поднял к глазам руки – и вдруг увидел свои родные, крепкие ладони. Непонимающе поднял глаза на стоящего рядом Куратора – и догадался! Это он, парень в белом, провернул трюк – чтобы бабуля, наконец, поняла, что за престарелая швабра постоянно таскается к ней в палату.

Бабуля вскочила с кровати и прижала его к себе. Питбуль, который раньше бы с негодованием вырвался из цепких старческих объятий, внезапно ощутил прилив радости и тоже стиснул Ба. Похоже, она пошла на поправку, раз у нее такие сильные руки. И пахло от нее замечательно – если раньше Пашка всегда мог уловить ее тонкий старческий запах, несмотря на то что бабуля регулярно и подолгу пропадала в ванной, то сейчас от бабули исходил аромат каких-то цветов и даже фруктов!

– Пашенька, я тебя люблю! Родненький! – причитала бабуля, ероша волосы на его голове. – Уж думала, и не свидимся напоследок! Паша!

Питбуль отстранился – на какой такой «последок»?

Он всмотрелся в лицо Бабули, и удивленно заметил, что черты ее изменились – седые волосы почему-то стали темнее и гуще, морщины, испещрявшие лоб и щеки, таяли на глазах. Лицо светлело и даже немного светилось – на Пашку смотрела теперь совсем молодая женщина. Даже моложе мамы!

Страшная мысль пронзила его – словно под дых загнали длинный стальной прут.

– Нет! – громко сказал Пашка. – Я тебе не разрешаю!

Бабуля смотрела на него с улыбкой.

– Нет! – заорал Питбуль. – Мы только… встретились! Я тебя совсем не знаю! Я хочу узнать! Я хочу с тобой в Анапу!

Бабуля беззвучно плакала – не переставая улыбаться. Пашка растерянно повернулся к Куратору.

– Вылечи её! Она не должна умереть! Так нечестно!

Бабуля гладила его по лицу теплыми руками. Ладони у нее почему-то были совсем мокрые.

– Она уже здорова! – проговорил Куратор. – Теперь уже все хорошо!

Пашка, зарыдав, обнял Ба. Сейчас они были почти одного роста, она была лишь на голову выше его. Бабуля была теплая и такая родная, что Питбуль вообще сейчас не мог понять – как и почему он всё это время избегал ее? Почему не говорил с ней, когда она хотела, почему не соглашался помогать ей на кухне, если она вдруг затевала свой сложносочиненный борщ, или уныло кривил лицо, когда бабуля брала его с собой в магазин? Ему было стыдно! – потрясенно вспомнил Пашка – стыдно, что друзья увидят, как он идет рядом с бабушкой. Как он мог быть таким идиотом, чтобы бездарно просрать все эти годы, когда они жили под одной крышей?

– Еще рано! – всхлипывал он. – Подожди! Не уходи! Пожалуйста!

Внезапно, словно сквозь тело бабули он увидел залитую солнцем летнюю веранду. Деревянные, чуть потрескавшиеся перила. Выцветший самотканый коврик под ногами. Солнце яркими пятнами раскрасило расстилавшуюся вокруг веранды траву, из которой там и тут выглядывали желтые и синие мелкие цветы. Где-то неподалеку шумела роща.

Он будто со стороны увидел дом, на веранде которого оказался – небольшой, но просторный, с деревянными стенами и покатой крышей. В доме ждал свою хозяйку полосатый вальяжный кот – точно такой, какого бабуля обожала, когда была совсем маленькой. В углу, в большой разноцветной клетке посвистывала канарейка – вертлявая смешная птичка, точно такая же, какая жила у бабушкиных родителей. Здесь было много книг и большое удобное кресло у камина – хотя Пашка точно знал, что в этом месте никогда не бывает зимы.

Этот дом, и веранда, и яркий солнечный свет ожидали бабулю, чтобы она смогла как следует отдохнуть после долгой и полной печалей и забот жизни. «Сортировочная» уже позаботилась, чтобы Ба безо всяких проволочек оказалась в этом лучшем в мире месте. И хотя Пашкино сердце разрывалось от несправедливости происходящего, краешком сознания он понимал – все к лучшему. Не для него. Для бабули.