Премия Дарвина

– Все путем. Так, производственная травма.

Девчонка щелкнула пальцами здоровой руки. Олеся продолжала разглядывать ее – и только сейчас поняла, что на нагрудном кармашке комбинезона вышито: «Саныч».

Саныч? Что? Александрович – это отчество ее отца. Как Олеся в прошлый раз не заметила эту вышивку?

– Я не понимаю, – ткнула она пальцем в отчество на комбинезоне.

– Забей! – отмахнулась девчонка. – Это совпадение.

Олесе все меньше и меньше нравилась эта встреча – но и покинуть салон она почему-то не могла.

– Так что ты мне хотела сказать? Про отца? – снова спросила она. – Мне уже домой надо.

– Да я просто повидать тебя хотел. Мы сейчас уезжаем, далеко. Хрен его знает, вернемся ли…

Девчонка помолчала, словно прислушиваясь к агрессивному гитарному запилу.

– Слушай, а пол ребенка ты уже знаешь? – спросила она вдруг.

Олеся, помедлив, кивнула.

– Знаю. Вчера УЗИ делали. Мальчик будет.

Девчонка вскинула брови.

– Пацан? Круто! Внук, значит…

– Хочешь глянуть? – сама от себя не ожидая, спросила Олеся. – У меня распечатка с собой. В сумке.

И, не дожидаясь ответа, Олеся вылезла из Рендж Ровера, вернулась в салон, достала из шкафчика свою сумку, выудила оттуда несколько листов в прозрачном файле, которые со вчерашнего дня носила с собой, и вернулась в машину. Вынула из стопки небольшую глянцевую распечатку, протянула ее девчонке. Та взяла листок и принялась внимательно разглядывать черно-белую зернистую картинку. Лицо ее озарила удивленная улыбка.

– Ничего себе! Я думал, тут какая-то фасолина будет. А тут уже и нос виден… И руки! А с виду ничего и не заметишь! – кивнула она на Олесин живот.

– Да он мелкий еще. Рано.

Девчонка все еще смотрела на снимок. Потом вернула его Олесе.

– Как назвать думаете? – поинтересовалась она деловито.

Олеся замешкалась. Они с мужем пока ничего толком и не придумали. Мужу лезли в голову глупые имена, типа «Святогор» и «Изяслав». Вот что будет делать мальчик с именем «Изяслав»? Получать звездюлей от одноклассников?

– Не знаю, – пожала плечами Олеся. – Может, Мишей. Или Ромой.

Девчонка покивала, словно прицениваясь к именам.

– Миша. Хорошее имя. У меня дружок был, армейский – Мишаня. Кореш – что надо!

Олеся почему-то не удивлялась той ахинее, которую несла пятнадцатилетняя на вид, собеседница. Девчонка наклонилась, глянула на Олесю зелеными глазищами.

– Помнишь, ты про животное спрашивала? Было у отца домашнее животное. Кот. Шкипер. Семнадцать лет прожил, засранец. Крутой был кот, отец его на помойке нашел, зимой, мелким совсем. И вот еще – на даче, у бабушки… У прабабки твоей. В погребе в углу, в большом сундуке на дне – сейф. Маленький, типа гостиничных. Код: 1325. Запомнила? Там немного, тыщ триста. На Мишку тебе. На мелкие расходы.

Девчонка внезапно протянула руку и потрепала удивленную Олесю по щеке.

– Папка твой, конечно, был мудак. Но он тебя любил. Просто он слишком поздно это понял.

Олеся молчала, чувствуя, как горло сжал внезапный спазм.

– Малыши, нам ехать пора! – сунулась в салон дама с перманентом. – Олеся, мы сегодня супер-бизи! Приятно было познакомиться, но… мир сам себя не спасет!

Толстуха влезла за руль и прибавила громкости. В салоне снова запел гнусавый голос, завибрировали басы, и Олеся вывалилась наружу. Девчонка махала ей из нутра внедорожника – Олеся растерянно взмахнула рукой в ответ.

– Берегите себя! – внезапно обняла ее симпатичная девица с внешностью танцовщицы из стриптиз-клуба.

Девица села в салон, с другой стороны на заднее сиденье забралась старуха, кинув пустую обертку от мороженого прямо под колеса машины. Лысый крепыш прыгнул на сиденье рядом с водительницей, и Рендж Ровер, не дожидаясь, пока закроется дверь, бодро стартовал с парковки. За машиной громыхающим шлейфом плыл припев: «I’m on the highway to hell». Кажется, эта песня играла в машине на повторе.

Олеся смотрела вслед странному экипажу, и ей на секунду показалось, что таинственные визитеры действительно, отправились куда-то к черту на кулички. Или даже дальше…

– Я бы заточил картофель фри! – сказал Питбуль.

– А я – куриные наггетсы, и молочный коктейль! – мечтательно добавил Вовчик.

– Мы же помним, что у нас нет денег? – поинтересовалась Кира. – Пашка свою последнюю сотню потратил на крем-брюле.

– Помним! – весело закивали остальные.

– Ладно, погнали, – кивнула Кира, перестраиваясь в соседний ряд. – На Автозаводской я видела какой-то новый фаст-фуд. Думаю, успеем.

Часы на приборной панели показывали четверть шестого. До последней миссии оставалось примерно три с половиной часа. Не особо много времени, по земным меркам. За три с половиной часа пассажирский самолет долетает из Москвы до Нижневартовска. Стебель бамбука вытягивается на семнадцать сантиметров вверх. А в скоростном поезде до Питера за три с половиной часа можно неплохо выспаться. И все же, этого катастрофически мало – скажете вы. Кому как.

Если судьба – даже после смерти – дарит тебе несколько часов в хорошей компании, этого вполне достаточно. Вообще, несколько часов в хорошей компании – более, чем достаточно. Чтобы понять, что жизнь прожита не зря.