Премия Дарвина

Послышался всплеск. Это Андрей подплыл и взял Лиду за руку. Она улыбнулась, сжала его теплые пальцы, перевернулась и нырнула в глубину.

14. HIGHWAY TO HELL

Ровно в 17:00 у салона-парикмахерской «Розалия» лихо остановился дорогущий Рендж Ровер. Администраторша салона Вера глянула в окно и с легкой завистью подумала в очередной раз, что жизнь слишком несправедливо распределяет ресурсы между людьми. Одним – долги по ипотеке в Бибирево и прохудившиеся коронки, а другим – шикарные автомобили и беззаботная жизнь. Наверняка, чья-то дочь или любовница решила заскочить, поправить маникюр.

Но вместо прекрасной нимфы из-за руля вылезла одутловатая тетка средних лет, с пережженной шевелюрой и в дешевом комбинезоне, типа тех, в которых строители возле станции метро в родном микрорайоне Веры укладывают плитку. Тетка глянула на вывеску и направилась в салон. «Жена!», решила Вера. А никакая не любовница, и не дочь.

– Олеся Литвинцева здесь? – поинтересовалась хозяйка дорогой тачки, не поздоровавшись.

Вера, с любопытством оглядела приехавшую даму, кивнула и крикнула:

– Лесь! К тебе!

Олеся как раз успела отпустить свою последнюю на сегодня клиентку и вымыть руки от разводов едкой краски, которая умудрялась проникать даже под перчатки. Она подошла к ресепшну, глянула на тетку в комбинезоне и сообщила:

– На сегодня времени нет, если на покраску – запишитесь на понедельник.

Волосы у тетки были плохого качества – состричь бы эти испорченные дешевой завивкой перья почти под корень, выкрасить в благородный скандинавский блонд и уложить в эффектную стрижку с ультра-коротким затылком. Леся справится с этим на раз-два. Но уже не сегодня.

Дама, требовательно изогнув густо-вытатуированную бровь, осмотрела Лесю с ног до головы и отмахнулась.

– Покраска не актуальна. Выйдем, на пять минут? Я должна вам кое-что передать.

И, понизив голос, странная тетка добавила:

– Это касается вашего отца.

Олеся насторожилась. Как связаны ее погибший отец и внезапная визитерша? А потом вспомнила – это наверняка, та самая неизвестная знакомая папы, чья племянница забегала в пустующую отцовскую квартиру несколько дней назад. Точно! И одета девчонка была так же – в комбинезон. Семейный стиль?

– Я сейчас! – сказала Олеся Вере, и вслед за дамой вышла на улицу.

На стоянке у Рендж Ровера ее ждали еще трое, в такой же униформе – лысый крепыш, старуха, поедающая мороженое, и симпатичная девица, Олесина ровесница. В салоне пульсировала музыка – какой-то хриплый олдскульный рок. «No stop signs, speed limit, nobody’s gonna slow me down», завывал солист. Крепыш постукивал ногой в такт треку.

Леся остановилась и с подозрением уставилась на приехавшую компашку. Компашка, в свою очередь, тоже разглядывала Лесю, ничуть этого не стесняясь.

– Чо как? – поинтересовалась старуха. Ее морщинистые губы были обмазаны крем-брюле.

– Простите, а вы кто? – поинтересовалась Олеся, глянув на грузную даму. На ее комбинезоне было вышито: «Кира».

– Мы воины света, – опередив даму, серьезно сообщила красотка, кошачьим жестом поправив копну волос.

Воины света! Класс! Похоже, папаша перед смертью угодил в какую-то секту. Олеся осторожно кивнула, стараясь не засмеяться. Дама, между тем, открыла пассажирскую дверь внедорожника и кивком пригласила ее в салон. Олеся заглянула внутрь – на заднем сиденье обнаружилась та самая девчонка с синими волосами, которая приходила в квартиру. Видимо, разговаривать Олесе придется именно с ней, а не с «Кирой».

Поколебавшись, Олеся влезла к девчонке на сиденье и захлопнула дверь.

– Привет, – крикнула Олеся, мгновенно оглохнув от музыки. У нее было ощущение, что ее сунули в вибрирующую консервную банку.

Толстуха открыла водительскую дверь, ткнула в кнопки, и припев, начинающийся со слов: «I’m on the highway to hell», стал практически не слышен.

Олеся была уверена, она множество раз слышала эту песню. По радио.

– Эйсидиси, – уважительно сказала девчонка. – Нравится? Твой папа его любил!

Олеся пожала плечами.

– Буду знать. Надеюсь, это не единственная информация, про отца, – ей вдруг пришла в голову дикая мысль, что странные люди могут увезти ее куда-то, без ее согласия.

А вдруг, отец реально попал в какую-то секту, и его бывшие соратники заявились к ней, потребовать, чтобы она переписала на них оставшееся от папы наследство? Эта мысль так перепугала Олесю, что она инстинктивно схватилась за ручку двери. Нажала ее. Дверь приоткрылась. Хорошо, что не заперто.

– Ты не переживай, мы тебя не обидим! – уловив ее мысли, пообещала девчонка. Она вдруг болезненно поморщилась, попыталась сесть поудобнее и с трудом сменила позу. Олеся заметила, что ее собеседница не сидит, а полулежит на сиденье, облокотившись на истертую диванную подушку. Одна рука ее плотно примотана к туловищу цветастым шарфом, а комбинезон почему-то запачкан розоватыми, не до конца отстиранными разводами. В таких же разводах было и белоснежное сиденье внедорожника – словно кто-то не очень аккуратно замывал обильно разлитую в салоне красную краску. Или не краску…

– Что-то случилось? – испугалась Олеся.