Премия Дарвина

– Когда попадем в ад, надо будет попросить двухместный котел. Или что у них там? Мне вообще казалось, что преисподняя должна выглядеть, как плацкартный вагон поезда Адлер-Хабаровск, который никогда не доедет до места назначения, а твой сосед, воняя носками, жрет такую же вонючую китайскую лапшу.

Кира хохотнула.

– Жесть!

Она еще раз встряхнула толстовку и прошептала с интонацией драг-дилера:

– Псс, пацаны, толстовку за порцию наггетсов возьмете?

Два подростка лет шестнадцати, идущие мимо Рендж Ровера ко входу в огромный торговый центр, набитый закусочными всех мастей, притормозили и дико глянули на странную компанию у машины.

– Мы не наркоманы, просто кошелек дома забыли, – сообщил Вовчик.

– У нас еще браслетики есть! – пропела Лида, тряхнув связкой цветной пластмассы.

– Понимаю, это не ваш стиль, но, может, подружкам возьмете? – продолжала напирать Кира. – Крутой коллекционный мерч, лимитированная коллекция, итальянский дизайн. Посвящен одной известной блогерше. Посмертно.

Парни, облаченные в одинаковые укороченные брюки и безразмерные джинсовые куртки, посовещались, бросая недоверчивые взгляды в их сторону, похмыкали.

– Может, деньгами? – предложил обладатель выкрашенной в зеленый цвет пряди. – Дам за этот шмот двести рублей.

Кира, вспомнив, что себестоимость одной толстовки составляла полторы тысячи, покачала головой.

– Гайз, вы не поняли! Деньги нам не нужны. У нас челлендж. Задание – обменять вещи на ужин в «Гриль-Кадриль». А мы это потом в соцсетях покажем.

Парни, обрадованные перспективе попасть в какой-то ролик на Ютубе, просветлели и с энтузиазмом закивали.

– Сразу бы сказали. Сколько и чего вам нужно?

Спустя пятнадцать минут содержимое багажника было обменяно на четыре порции куриных крыльев, две упаковки наггетсов, два молочных коктейля, пол-литра пива в хлипком пластиковом стакане и целую гору картофеля-фри. Стороны, довольные совершенной сделкой, разошлись – парни с ворохом вещей в руках пропали в недрах торгового центра, похожего на чудовищного, выброшенного на заасфальтированную площадь стеклянного кита. Обладатели Рендж Ровера стартовали с парковки и спустя десять минут обнаружились на набережной возле Автозаводского моста.

У бетонного берега внизу плавал какой-то мусор. На той стороне в огороженной промзоне виднелись горы щебня – очередной закрытый завод сносили, чтобы построить очередной дорогущий торговый центр и пару жилых комплексов премиум-класса в придачу. Спуск к воде, который они обнаружили под мостом, обветшал и местами грозил осыпаться прямо в хладные воды Москва-реки. Наплевав на ржавую табличку «Спуск к реке закрыт, опасно для жизни!», все устроились на бетонных ступенях и принялись разбираться в пакетах с провизией.

Какое-то время все хрустели фаст-фудом.

– Куриные крылья у них – огонь! – облизывая жирные пальцы, похвалила старуха.

– Жаль, конечно, если мы не попадем в Мексику… – произнес Вовчик, глянув на Киру. – Хотя на Автозаводской тоже неплохо.

Кира, подумав, кивнула. На том берегу, на горе строительного мусора, стая ворон с шумом потрошила какой-то полиэтилен.

– Не жалейте ни о чем, ребятня! – проскрипела девчонка, с шумом втягивая через трубочку густой коктейль. – Самурай, вступающий в бой, уже мертв. Сечете? Технически мы, конечно, и так… Но смысл вы поняли.

Смысл все поняли.

– Жалко, я маму не заскочила повидать, – произнесла Лида.

Кира кивнула. Она тоже не успела повидать маму. Сожаление тупой иглой отозвалось в районе солнечного сплетения. Кира достала из коробки последний наггетс, прожевала его и с удовольствием облизала пальцы. Хорошо, что хотя бы перед смертью не нужно соблюдать диету.

Кира прикрыла глаза, замерла на мгновение, чтобы запомнить, как ветер легко касается ее лица. Остальные, кажется, были тоже заняты именно этим – не двигаясь, просто вдыхали прохладный столичный воздух. Она вдруг поняла, что они все немножечко тянут время. Желают посидеть еще хотя бы минут десять на старом выщербленном бетоне, с видом на мутную воду. На сегодняшний день это был их лучший пейзаж.

Любой пейзаж перед смертью – лучший.

– Слышь, а что там, в аду? – поинтересовался Питбуль, шумно запив съеденные крылышки пивом. – Типа, то, что я видел – огонь, адский пес – это наебалово?

Лида хмыкнула. Пацан отлично умел формулировать короткие емкие мысли.

– Да, Пашка, наебалово. Тот… человек показал мне, что там. Тоска. По всему, что у тебя в жизни было. И по близким людям. Такая тоска, что сдохнуть хочется. Но уже невозможно.

– Вот говно, – выругалась Кира.

– Ну, не знаю, как вы, а я лично по этому картофелю-фри скучать не намерен, – сказал Вовчик, сминая пустую упаковку. – Они его адски пережарили.

– Адски! – расхохотался над внезапным каламбуром Питбуль.

– А, может, и этот хрен обманул, – предположил Саныч, помолчав.

– И что там на самом деле? – повернулся к нему Вовчик.

Саныч покачал головой.

– Помрем – узнаем.

– Жалко, Андрюхи с нами нет, – сказал Питбуль, немного захмелев. – Я бы ему пива оставил.

– Он ничего не говорил? – поинтересовалась у Лиды Кира.