Премия Дарвина

Все тоскливо переглянулись.

«Потому что мы – идиоты!», подумала Лида.

Не сговариваясь, все почти бегом направились обратно к путям.

Спустя несколько минут стало ясно, что Питбуль прав – не желая уронить собственный имидж в глазах друзей и подписчиков, глупая Катя снова маячила на рельсах со смартфоном в руке.

– Пошла с рельс, овца тупая! Тебе башку отрежет! – заорал Пашка.

Катя оглянулась на пятерку приставучих незнакомцев и рванула рысью вдоль путей.

– По ходу, намечается марафон! – весело сказал Вовчик и побежал следом.

– Ладно, погнали! – буднично согласился Саныч и резко ускорился, набирая темп и обгоняя Вовчика.

– Пашка, жди здесь, ты все равно не бегун, – сказала Лида. – А мы с Кирой…

– Может, похудеем, – закатила глаза толстуха с перманентом, и вслед за спортивной красоткой тяжело побежала вдоль путей.

Ленивое вечернее солнце, выглянув из-за чахлых подмосковных облаков, пролилось на рельсы и осветило странную процессию, растянувшуюся по железнодорожным путям. От станции «Радищевская» в сторону Москвы, двигаясь легкими зигзагами и путаясь в огромной толстовке, скакала по шпалам подстреленным зайцем ученица 7-го «Б» класса Екатерина Жук. Одной рукой она придерживала подпрыгивающий на плече рюкзак, другой сжимала недорогой смартфон с включенной камерой. За ней, угрожая карой небесной и костеря семиклассницу на разные лады, мчались, задыхаясь и подбадривая друг друга, четверо преследователей, которым непременно было нужно, чтобы Катя «свалила с путей на хрен». Пятый участник погони остался возле станции, следя за развитием событий из-под узкой старческой ладони.

Далеко позади, стремительно сокращая расстояние до бегущих по рельсам человеческих фигур, невидимый и неслышимый, мягко скользил скоростной поезд «Санкт-Петербург – Москва».

Пашка первым услышал за спиной странный свистящий звук, обернулся – и замер, испуганно раскрыв рот. На него неумолимо наваливался серый хищный нос огромного состава. Попятившись, Питбуль успел крикнуть друзьям: «Поезд!», споткнулся и съехал вниз с невысокой насыпи в кусты. Понять, услышали его, или нет, он уже не успел.

Машинист Сапсана, глядя на летящий пейзаж в округлое окно кабины, заметил далеко впереди несколько пятен, которые стремительно превращались в людей, и с возгласом: «Твою мать!» рванул вниз ручку тормоза. Огромная туша поезда начала послушно сбрасывать скорость – и одновременно начало замедляться время вокруг испуганного человека в кабине. Вместе с кабиной он плыл мимо ошалелой старухи, сидящей на земле у соседних путей, потом в воздухе – машинист словно видел все внутренним зрением – возникла бледная, как мел, смазливая девица, чьи локоны взметнул и растрепал испуганными змеями ветер. Девчонка с синими волосами зависла в замедленном прыжке – намереваясь вытолкнуть с путей школьницу с рюкзаком и смартфоном. Испуганная толстуха катастрофически медленно пыталась убежать от летящего состава. Коренастый лысый крепыш пытался ухватить ее за руку. Машинист видел – или знал? – что толстуха не удержалась, споткнулась о шпалу и сейчас неминуемо свалится ему под колеса. «Задавил!!!», завизжал чудовищный голос в голове. Время снова ринулось вскачь, и огромный состав, вместе с полумертвым машинистом, с пассажирами, проводниками и разномастным барахлом, распиханным по рюкзакам и чемоданам, промчал по путям мимо станции и рассыпал по земле человеческие фигурки, словно костяшки домино.

Вовчик успел выдернуть Киру из-под колес налетевшего Сапсана, и вдвоем они кубарем скатились в сторону соседних путей. Сам он пару раз больно приложился о камни и выступы шпал, заохал – дали о себе знать незажившие ребра – поднялся на ноги и оглянулся на Киру. И обмер – Кира лежала ровнехонько затылком на блестящем, слегка вибрирующем в такт идущего мимо состава рельсе.

Он склонился над ней, потряс, приподнял – Кира была без сознания. Вовчик в ужасе увидел кровь на своих пальцах – кажется, у Киры был разбит затылок. Внезапно веки ее дрогнули, поползли вверх – женщина в руках Вовчика смотрела куда-то мимо него, в подернутое облаками небо.

– Кираааа! – донесся до нее далекий, едва слышимый голос. Она с трудом сфокусировала взгляд на человеке, склонившемся над ней, увидела уже знакомые черты – светлые брови, нос картошкой. Растянула непослушные губы в улыбке.

– Ты такой забавный! – произнесла Кира и провалилась в мягкую мятную бездонную бесцветную яму.

11. ПОКОЙНЫЙ ПРИЕМ

Автомат никак не хотел принимать мятую сторублевку, которую Лида пыталась засунуть в узкую щель купюроприемника. Он с шумом втягивал в себя деньги, задумчиво зависал на несколько секунд, словно пробуя купюру на вкус, а потом капризно выплевывал несчастные сто рублей обратно.

– Ну, давай, истеричка, жри деньги! – пробормотала Лида, несильно толкнув огромный аппарат ладонью.