Премия Дарвина

И она научилась это принимать. Жить с этим. Отрастила толстую шкуру. Напрактиковалась в цинизме. Чувствовала себя, как рыба в воде. Как хищная зубастая рыба. А теперь компашка мертвых друзей совершила копеечный жест, просто предложила ей лучшее место в квартире – не требуя ничего взамен! – и она уже готова расплакаться. Кира судорожно оглядела развалы роллов, щедро обмакнула один в васаби, сунула в рот и сделала вид, что слезы на глазах выступили из-за слишком острого японского хрена.

Вовчик, почувствовав ее настроение, обнял ее и прижал к себе.

– Главное, что ты выздоровела! – пробормотал он.

Если бы не толпа вокруг, Кира так бы и осталась стоять, уткнувшись в чужое, но такое уютное Вовкино плечо. Однозначно, это все из-за лекарств.

– Да все ок! – бодро заявила она, отстраняясь. – Я уже как новая! Свежа, как роза. Кстати, роллы – огонь!

В комнате внезапно наступила тишина. Все удивленно повернулись к Куратору, который аккуратно снял иглу с пластинки.

– Не хочу прерывать, – с легким сожалением в голосе произнес он, – но вам надо ехать.

– Куда? – икнул Питбуль.

Куратор достал из кармана и показал зеленый стикер.

– В зоопарк.

Тьма вокруг них шевелилась, шуршала, чесалась и ухала, а в воздухе висел отчетливый сладковатый запах свежего навоза.

– Слушай, я тут подумал… – прошептал Вовчик, собравшись с духом. – Понимаю, не особо подходящий момент… Это… ну… Помнишь, ты говорила про Мексику?

Выражение лица Киры во тьме было не разглядеть, но он искренне надеялся, что она не состроит гримасу: «Какая на хрен Мексика?» или: «Ничего я тебе такого не говорила». Но Кира внезапно отозвалась:

– Помню, конечно. А что?

Вовчик замялся.

– Просто, пока ты в больнице лежала, я успел все обдумать… Я понимаю, где ты, а где я. Ты – звезда, а я так, помощник старшего менеджера… И у меня кредитов вагон, платить до второго пришествия… Но с деньгами я что-нибудь придумаю, уж на билеты-то найду. Ты бы согласилась… ну, со мной за компанию… эээ… как-бы чисто по-дружески… Потом, когда мы вернемся… Слетать? Не пойми превратно…

Невидимая Кира повернулась к нему и произнесла своим низким, чуть хрипловатым голосом:

– Собери яйца в кулак и пригласи меня с собой в Мексику.

Вовчик замер. Вдохнул. Выдохнул. Снова набрал в легкие воздух:

– Кира, ты поедешь со мной в Мексику?

– Да, – сказала она без раздумий.

И у Вовчика от радости перехватило дыхание.

Потому что она вообще не сомневалась. Не делала театральных пауз. Не ломалась, как Маша, не хихикала и не ставила никаких условий. Это было простое «да».

Простое вообще дороже всей остальной мишуры. Он это осознал совсем недавно. Может быть, прямо сейчас.

Вовчик понял, что улыбается, как наивный школьник.

– Спасибо! Круто! – забормотал он. – Я прям не ожидал…

– А теперь не трынди, и давай искать этих идиотов! – отрезала Кира.

И ушла куда-то во тьму – словно хищное животное, ведущее ночной образ жизни.

Вовчик постарался настроиться на серьезный лад и направился следом.

Зоопарк был не центральный Московский, а частный, присовокупленный к какому-то дешевому цирку-шапито на окраине города – именно поэтому им не составило большого труда проникнуть внутрь, через невысокий забор. Первым через ограду перелез Саныч, потом совместными усилиями они перетащили через забор легкого Питбуля. Лида, ловко закинув ногу на забор в идеальном шпагате, забралась на территорию зоопарка, словно профессиональная акробатка. Потом Вовчик, ежесекундно извиняясь за то, что придерживает Киру за обширную и довольно тяжелую задницу, помог ей перевалиться через забор и, наконец, сам неуклюже перелез через неудобные железные пики.

– Кажется, я порвал штанину! – пробормотал он, услышав за секунду до приземления подозрительный треск.

– Хорошо, что мы ничего не видим! – хохотнула Лида.

Действительно – если со стороны проспекта, к которому примыкал зоопарк, местность еще освещали редкие фонари, то на территории зоопарка царила густая первозданная тьма. То ли потому, что зоопарк располагался в дальнем конце огромного Измайловского лесопарка, выходящего к МКАДу, то ли потому, что администрация зоопарка не горела желанием тратить электричество на спящих животных. В конце концов, чесаться, шуршать и ухать они могут и в полной темноте.

– Хоть бы тут были слоны! – азартно прошептал Пашка. Он никогда в своей жизни не видел слонов – вживую, не на экране телевизора или ноутбука.

Саныч предложил сначала найти охранников, а потом уже искать слонов.

– Зачем нам охранники? – не поняла старуха.

– Чтобы на них не напороться! – пояснила девчонка. – Бабуль, мозги включай.

– Если бы у меня не было мозгов, я бы не нашел это! – хвастливо заявил Пашка. Послышалось шуршание, а потом во тьме мигнул и ожил слабый неровный свет ручного фонарика.

Все уважительно зацокали языками.

– Я его в шкафу нашел, и батарейки от Тетриса переставил, – пояснила старуха.

Она повертела фонарик в руках – круг света заметался по густой листве окружавших их кустов, выхватил проложенную мимо дорожку, посыпанную гравием, и уткнулся в высокий информационный столб, метрах в пяти.