Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени

Существующие отклонения касаются в первую очередь XIX века. Следуя марксистской догме, история Китая Нового времени (jindai shi) берет свое начало с Нанкинского договора 1842 года, заключенного между Китаем и Великобританией. Его результатом стало «империалистское вторжение», вызвавшее реакцию и протесты 1919 года, которые обозначили наступление Новейшего времени (xiandai shi). Следовательно, если XIX век выделять по его содержанию, то в Китае он начался только в 1840‑е годы. И в американской синологии, занимающей сегодня ведущие позиции на международном уровне, и среди растущего числа китайских историков все чаще используется понятие «позднеимперский Китай» (late imperial China). Оно подразумевает отнюдь не только последние десятилетия империи, которые до сих пор обозначают как «поздний период Цин», но и промежуток времени с середины XVI до конца «долгого» XIX века. Некоторые авторы начинают отсчитывать этот период даже с XI века, когда Китай переживал эру политической стабилизации, социального обновления и культурного расцвета. Этот «позднеимперский Китай» просуществовал до конца монархии в 1911 году. Такое представление о китайской истории имеет с формальной стороны определенное сходство с европейской концепцией «раннего Нового времени» или даже с более широким понятием «старая Европа», время которой начинается еще в Средневековье, однако в нем не учитывается рубеж XVIII–XIX веков, ставший концом исторической формации. В долгой перспективе континуитета китайской истории календарный XIX век, несмотря на некоторые очевидные новшества, большинством ученых воспринимается как период упадка, завершающий беспрецедентную по своей стабильности эпоху «старого порядка» (Ancien Régime). Китай служит только одним из примеров того, какими многообразными могут быть содержательные характеристики XIX века.

3. Цезуры и переходы

Национальные переломы и глобальные поворотные пункты

Если не быть приверженцем мистической идеи о существовании некоего единого духа времени (Zeitgeist), который выражается во всех проявлениях жизни эпохи, то при периодизации требуется решить вопрос о различном характере исторических периодов на территории разных культурных пространств[198]. Цезуры в политической и экономической истории в большинстве случаев не совпадают. Начало и конец определенной эпохи в искусстве в целом, как правило, не соответствуют порогам, которые можно распознать в процессе социально-исторического развития. Социальная история подчас старается не вступать в споры о периодизации, негласно перенимая общепринятую периодизацию по политическим эпохам. Однако невозможно игнорировать голоса, предостерегающие от излишней переоценки событийной истории. Эрнст Трельч, выдающийся теолог и историк идей, не придавал ей особого значения. Проанализировав размышления Гегеля, Конта, Маркса, Курта Брейсига, Вернера Зомбарта и Макса Вебера о моделях эпох, основанных не на событийной истории, он пришел к выводу, что «действительно объективная периодизация» возможна «только на основе социальных, экономических, политических и правовых фундаментов», притом что на первое место должны быть поставлены «великие силы стихий»[199]. Но и Трельч не считал, что эти элементарные стихии способствуют однозначной периодизации истории, четко размежевывающей отдельные отрезки времени.

У Эрнста Трельча речь шла об истории всей Европы, а не отдельной нации. В рамках отдельно взятой национальной истории еще можно с определенной уверенностью прийти к согласию о датировке ключевых переломных моментов. Сойтись на эпохальных точках отсчета, обладающих весом для всей Европы, является более сложной задачей. Немецкая перспектива тоже выглядит обманчиво, поскольку резкие переломы в истории Германии Нового времени не были характерны для других европейских стран. Так, например, политическая история Великобритании, на которую даже революционные события 1848 года не оказали большого влияния, отличалась такой степенью постоянства, что историография до сих пор использует для обозначения эпохи выражение «Викторианская». Не только научно-популярные издания ориентируются, таким образом, на период правления королевы Виктории, стоявшей во главе конституционной монархии с 1837 по 1901 год. Англия пережила свой революционный перелом намного раньше, в ходе двух революций в XVII веке. Французская революция 1789 года не повлекла за собой тех великих потрясений, которые расшатали порядки континентальной Европы. Не 1789‑й, а 1783 год стал важной отметкой в книгах по британской истории. В этот год Великобритания окончательно потеряла свои североамериканские колонии. Поэтому британцы придавали и придают гораздо меньшее значение рубежу XVIII и XIX веков, чем это делают, к примеру, во Франции, Германии или Польше. В Великобритании XVIII век переходит в XIX сквозь события Наполеоновских войн гораздо менее драматично, ведь военные действия велись по другую сторону Ла-Манша.