Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства

В XIX веке государство было в большей степени, чем прежде, реформаторским. Уже к концу Старого порядка некоторые правители и их министры признавали необходимость более эффективной организации государственного аппарата, чтобы увеличить доступ государства к ресурсам и при этом по возможности повысить лояльность режиму среди населения. Такими реформаторскими программами руководствовались государство Фридриха Великого в Пруссии, австрийское государство во времена Марии Терезии и Иосифа II, и прежде всего брата последнего, великого герцога Петра Леопольда (позже недолго пробывшего императором под именем Леопольда II) в период его пребывания в Тоскане (1765–1790), которая стала образцом просвещенного государства. Министр Тюрго хотел сделать таким реформаторским государством Францию, а Испания после 1760 года, при Карле III начала капитальный «ремонт» своей огромной трансатлантической империи, который в среднесрочной перспективе оказался не совсем безуспешным. Но и в Китае также была распространена идея, что государство время от времени нуждается в планомерном обновлении. Император Юнчжэн предпринял последнюю, до определенного момента, реконструкцию бюрократического аппарата около 1730 года. В XIX веке в большей степени, чем когда-либо ранее, извне стали приходить импульсы, побуждающие авторитарных властителей к реформам: к ним вынуждала международная конкуренция. Внутренние реформы были, конечно, связаны и с революциями: после 1789 года стала понятна цена несостоявшихся реформ, и очевидный вывод заключался в том, что с их помощью революцию можно было бы предотвратить. И наоборот, неудавшаяся революция время от времени порождала мысль о том, что на некоторые ее требования можно реагировать проведением реформ. Так, революции 1848 года не остались вовсе без последствий.

Тем не менее некоторые типичные для XIX века реформы произошли благодаря осознанию собственной отсталости. Реформы, проведенные Бурбонами после 1759 года в испанской колониальной империи, служили среди прочего двум целям: преодолению репутации Испании как отсталой страны и завоеванию ею уважения со стороны просвещенной общественности Европы. Самое острое осознание собственной отсталости было связано с осознанием неспособности победить в войне. Год катастрофического поражения Пруссии в борьбе с Наполеоном – 1806 – показал некоторым представителям господствующей элиты, что устаревший порядок необходимо обновить, хотя бы ради увеличения шансов на выживание. Такое же воздействие оказала Крымская война на Российскую империю и более чем четыре десятилетия спустя, в 1900 году, во время Боксерского восстания в Китае, – поражение империи Цин в ее противоборстве с международным экспедиционным корпусом. Содержание таких реформ различалось, но объединяла их цель – претворить в жизнь стандарты более рационального государственного управления, которое в большей степени руководствовалось бы нивелирующим влиянием законов. Таким образом, поражения в войнах влекли за собой не только военные реформы. Широко распространилось осознание того, что военный аппарат может быть хорош лишь в той степени, в какой хороши гражданские рамки государства, в которые он встроен. Это поняли прусские, российские и – слишком поздно – китайские реформаторы; перед ними всеми стояла одинаковая задача: превратить свою слабость в силу.