Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства

За этим скрывалось осознание еще более общей проблемы. Никогда ранее в истории такое малое количество обществ не служило образцом для столь большого количества других обществ. Внешние формы блиставших успехами государств и цивилизаций пытались копировать в других странах, но скорее поверхностно – например, в различных частях Европейского континента появились подражатели Франции периода правления «короля-солнце». Уже в раннее Новое время возникали идеи политической прогрессивности. Так, в Англии XVII века не осталось без внимания, что ее крупнейший коммерческий и военный конкурент, Нидерланды, образцово урегулировал у себя отдельные коммерческие, общественные и военные вопросы. Однако осознавались лишь очень ограниченные различия, и это осознание редко пересекало границы цивилизаций. Иезуиты и некоторые камералисты-теоретики XVII и XVIII веков восхищались прекрасно, как им казалось, упорядоченным и мудро управляемым китайским государством великих императоров династии Цин, но это не оказало на Европу действительно трансформирующего воздействия. Временная открытость Османской империи в «эпоху тюльпанов» (1718–1730) в отношении западноевропейских стилей строительства и декора осталась эпизодом без последствий[965]. В XIX же веке началось нечто совершенно новое: западноевропейская цивилизация превратилась в модель для большой части остального мира. «Западной Европой» была прежде всего Великобритания, которая до 1815 года практически везде считалась самой богатой и могущественной страной мира. Несмотря на крах Наполеона и продолжительный период политической нестабильности, Франция тоже относилась к этой образцовой Западной Европе. Постепенно к ним присоединилась и Пруссия, которой, правда, понадобились еще многие десятилетия, чтобы освободиться от имиджа спартанского военного государства на восточном краю цивилизации, где неуютно чувствовал себя даже его великий король, предпочитающий говорить по-французски.

В течение всего XIX века за пределами этого западноевропейского ядра государственное развитие более всего определялось стремлением правящих элит вооружиться против европейской динамики путем превентивного принятия элементов западной культуры. Уже к 1700 году царь Петр Великий проводил такую политику, пытаясь сделать Россию сильной изнутри и снаружи – вместе с Западной Европой и одновременно против нее. Противодействие наполеоновской Франции повлекло за собой, столетием позже, первые попытки увеличить свою мощь путем защитной модернизации. Османская империя периода правления султана Селима III (годы правления 1789–1807) начала реформы, вызванные шоком от экспансии России на юг при Екатерине II и Египетского похода Бонапарта в 1798 году. Реформы натолкнулись на сильное внутреннее сопротивление; первая попытка не дала значительных результатов. Менее спорными и поэтому более успешными оказались реформы армии, государственного устройства, права и образования в Пруссии после 1806 года. Начавшийся одновременно с этим, после 1805 года, процесс создания египетского военного государства под управлением Мухаммеда Али также представляет собой одну из граней этого знаменательного периода мировой истории.