Преображение (СИ)

"Критики" вынуждены были замолчать и противостояние перешло в конструктивную плоскость. Партия, чтобы утереть нос "несознательным", также объявила добровольный сбор средств, замахнувшись, ни много, ни мало, на самый-самый в мире линкор.

Страсти кипели, а корабль строился и через два с небольшим года, приняв на себя команду, вышел на испытания. А ещё через пару месяцев, успешно их выдержав, был зачислен в списки ВМФ СССР. Поскольку флот с самого начала устранился от дела, товарищ Любимов посчитал себя не обязанным исполнять приказы ещё прошлого наркома, флагмана первого ранга Кожанова, об использовании только выпускаемых серийно образцов вооружения и, подключив все подчинённые ему КБ, использовав все связи, поставил задачу впихнуть в проект всё самое-самое лучшее и перспективное. "Шарашка" в Крестах "начала плясать" всё от того же корпуса проекта 1, установив в него новейшую трёхвальную силовую установку с зубчато-гидравлической передачей, позволившую "отыграть" пять процентов КПД по сравнению с прежней, чисто гидравлической, установленной на авианосцах. В её состав входило шесть дизелей КД, три маршевых по одиннадцать тысяч лошадиных сил и три форсажных, по шестнадцать с половиной тысяч лошадиных сил каждый. Общая мощность на валах составила, таким образом, почти 75 тысяч "килокобыл", что, казалось бы, позволяло надеяться на неплохую скорость. На деле же, из-за того, что экономия веса и объёмов машин была употреблена на усиление вооружения, всё вышло иначе. Чтобы сохранить приемлемую остойчивость при размещении дополнительных масс на верхней палубе при "облегчении" ниже ватерлинии, пришлось расширять корпус. Водоизмещение росло и соблазняло усилить вооружение ещё больше. В итоге на испытаниях "Преображение" едва-едва достиг тридцати пяти узлов.

Зато он нёс на себе восемь торпедных труб. Вроде бы немного, если не знать, что они были 65-сантиметровго калибра. Чтобы их разместить на палубе, оставив на ней достаточно свободной площади для технологических люков, через которые производилась замена дизелей, от полноповоротных платформ пришлось отказаться. Двухтрубные аппараты устанавливались как на катерах, вдоль бортов, и, направленные вперёд, могли поворачиваться только на фиксированный угол, обеспечивающий безопасный выстрел. "Задрапированные" фальшбортом и укрытые сверху лёгким настилом, они не бросались в глаза. Со стороны казалось, будто корабль совершенно не нёс торпед, просто его полубак продолжался до самой кормовой возвышенной зенитной установки. Под стать аппаратам были и новейшие торпеды, принятые на вооружение вместе со своим первым носителем. Благодаря кислородной турбине, работающей с использованием забортной воды, они могли на пятидесяти узлах преодолеть двадцать пять миль, что было более чем достаточно, чтобы поразить цель на предельных дальностях артиллерийского огня линкоров. А чтобы в неё попасть, самодвижущиеся мины оснащались приборами наведения по кильватерному следу, срочности, кратности и маневрирования. После пуска они могли совершать до двух запрограммированных поворотов на угол до девяноста градусов, первый непосредственно после выстрела, а второй через заданный промежуток времени. Эта хитрость позволяла поражать даже цель, идущую встречным курсом. Безусловно, это была самая "умная" торпеда из всех своих современниц, не только сама наводящаяся на цель, но и поражающая, с высокой долей вероятности, выбранную из множества. Даже её неконтактный взрыватель мог до семи раз срабатывать вхолостую, чтобы уничтожить восьмой корабль в кильватерной колонне. Мощи же боеголовки с лихвой хватало, чтобы утопить самый крупный линкор.

Под стать торпедам была и артиллерия. Система управления огнём с одним КДП главного калибра заимствовалась у крейсеров проекта 26бис, превосходя по своим возможностям упрощённые, серийно устанавливаемые на эсминцах. И управляла она аж двенадцатью стволами 130-миллиметрового калибра. Пушки Б-7 спаривались вертикально в одной люльке и две такие спарки составляли вооружение каждой башни. Соответственно были расширены и артпогреба. Такое решение было обусловлено желанием повысить плотность зенитного огня. Поскольку установки были не стабилизированы и скорострельность лимитировалась периодом качки, увеличение количества стволов было единственным решением. При этом четырёхорудийная башня, по сравнению со стандартной, потяжелела всего на десять процентов. Но, как бы ни мала была эта величина, размещать главный калибр линейно-возвышенно побоялись, вторая башня на носу устанавливалась на одном уровне с первой, глядя стволами ей "в затылок", третья ставилась на корме.