Преобразователь

— Он иногда выполнял разные деликатные поручения, а жил здесь. Я думала, что он еще жив, пришла сюда. Ключ лежал в щели забора, как всегда, а вот домик был пуст. Но домишко явно обитаем: нет пыли, есть вода. Теперь, когда ты вылез отсюда, я понимаю почему. Кстати, ты точно ничего не нашел? — взгляд Анны буквально впился в меня, и я разозлился. Потому что она все время ловит меня. Потому что она — человек, а я — крыса. Потому что она выгнала Аиду.

Мы еще потрепались немного, а потом я протрубил отбой. Все вопросы отложили до утра и разошлись по комнатам. То есть Петя остался в кухне с диваном, а мы уединились за перегородкой в так называемой спальне.

Петя все понял, но во взгляде, которым он провожал Анну, я увидел… Не только у меня сегодня кровоточило сердце.

* * *

До самого рассвета я кувыркался с Анной с таким упорством, как будто от этого зависела моя жизнь. Вначале она сопротивлялась, потому что не могла спать с братом. Но я-то знал правду! И мне доставляло жгучее наслаждение то, что она по-прежнему считает себя дочерью моего отца, и то, что это причиняет ей муку, и то, что она не может победить свою животную страсть ко мне и к моему телу.

Когда мы легли и я обнял ее, она попыталась отстраниться. Но я схватил ее за волосы и с силой притянул к себе. Она стеснялась Пети в соседней комнатушке, стыдилась скрипа и стонов. Она ударила меня под дых, но я, держа ее шею, притянул к себе и ударил в ответ. Она зашлась в кашле, я зажал ей рот рукой и держал до тех пор, пока она не затихла. Она пыталась кусаться, но я ломал ей свободной рукой пальцы, слезы кипели на ее глазах, но мы оба знали, что она хочет меня. И я делал все, что хотел.

Когда я откинулся на подушки, она отползла от меня и, нащупав сигареты, закурила.

— Зачем ты сделал это, Чернов? Потому что я выгнала эту кры… девку?

Наверное, она угадала. О, Аида, кровь моего сердца.

— Потому что Магистр тебе не отец.

И тогда она вскочила на кровать и ударила меня ногой в пах.

Я заорал и упал на пол.

На пороге возник Петя.

Я сообразил, что он слышал все от первого вздоха до последнего крика.

Анна набросила на плечи рубашку и, едва не уронив Петю, ринулась вон из комнаты.

Петя ойкнул и, потирая ушибленный бок, с укором посмотрел на меня.

— Зачем ты так, Сергей?

— И ты пошел вон! — заорал я, все еще держась за отбитое причинное место.

Петя вздохнул и побрел в сторону рыдающей Анны.

Я поудобнее устроился на кровати и закурил.

Мне было насрать на них обоих. После того, что я пережил, мне было насрать на всех.

Я хотел разделить эту темноту с Аидой. Быть с ней во мраке. Дышать одной ночью на двоих. Но она ушла, и никто не мог заполнить завладевшую мной пустоту.

* * *

— Сережа, они взяли Машу. Они узнали, что она беременна.

— Что за бред?

— Она отправила тебе SMS-ку. Дебил, откуда ты взял телефон? Как ты мог так вляпаться?

Я схватил Анну за плечи и встряхнул.

— Что за бред?

— У меня свои источники в Гильдии. Надо что-то делать.

— Как Маша может быть беременна?

— Как все, кретин. Разве крысы не беременеют?

— Но я…

— Видишь, какой ты уникум! — Анна смотрела на меня с ненавистью.

Но я был слишком ошарашен, чтобы думать. Больше всего мне хотелось что-нибудь разрушить, и я с силой швырнул табуреткой в стену. Табуретка разломалась, а со стены посыпалась штукатурка.

— Нам надо в Москву!

— Знаешь, почему все так любят играть в героев? Потому что это способ прожить чужую жизнь, ничем не рискуя. Попробовать страданий и славы, войти в них и выйти безнаказанно. Но они ошибаются. Пока ты живешь чужой жизнью — в это время утекает твоя. Очнешься ты стариком, развалиной, у которой впереди ничто. А времечко-то утекло!

— Это ты к чему сейчас сказала?

— Да к тому, Сережа, что ты заигрался. Опомнись, ты же живешь здесь и сейчас! Потом ты уже ничего не исправишь! Перестань играть в придуманного героя, подумай, чего ты хочешь! Выбери, наконец!

Я посмотрел на Анну. Она стояла, сцепив руки на груди, ее волосы рассыпались по плечам, а глаза изливали гнев.

— Ты предлагаешь бросить Машу, отдать ее вашим крысоловам для опытов? Так, что ли?

— Я предлагаю подумать и не рисковать понапрасну. Это же ловушка, они просто ловят тебя на кусочек сыра!

— Значит, по-твоему, я должен сидеть и не высовываться?

— Именно так.

— А что будет с Машей? Она же беременна!

— Это еще бабушка надвое сказала!

— Ты просто хочешь мной управлять. Поймала себе Сережу, и теперь все у тебя хорошо.

— Ты что, бредишь?

— Я не могу бросить Машу вот так.

— Да кому нужна твоя Маша без тебя. Дура я, что вообще сказала тебе об этом. Тебя просто поймают в лучшем случае. А в худшем — шлепнут.

— Нет. Наплевать. Я все равно пойду, а ты хочешь — помогай, хочешь — нет.

— Чего ты надулся как клещ? С тобой вообще диалог возможен? Или ты работаешь в жанре «театр одного актера»? Я не утверждаю, что эту дуреху надо бросить на произвол судьбы. Просто хочу донести до твоего мозга мысль о том, что ей ничего не угрожает. Кроме выкупа. Она же обычная крыса.

— Нет, не обычная.

— Что, так хороша в постели?

— Блин, достала. Она видящая!

Анна так и села: