Преодоление

Федька Чёрный ушёл со своими казаками на Терек. А в начале апреля в Астрахань к Заруцкому подошли с Волги шестьсот казаков. И по городу сразу же поползли слухи о недобрых замыслах Заруцкого с Мариной против них, астраханцев: они, мол, астраханцы, были в сговоре с Иваном Хворостининым. И сейчас те казаки с Волги, пограбив, перебьют всех астраханцев…

В Астрахани день ото дня становилось всё тревожнее и тревожнее. И на Страстной неделе, за четыре дня до Пасхи, пятнадцатого апреля, в среду, грянуло. Всё началось на базаре, по-восточному шумном, ярком и суетливом.

– Заруцкий с Маринкой задумали встречать купцов!

– Каких таких купцов?

– От шаха! Откуда же ещё! Персы!..

– Братцы, злое что-то затеял Заруцкий! И казаки с Волги пришли не зря сюда! Как бы нам худо не вышло!..

И всё то же самое: Заруцкий с Мариной надумали отдать Астрахань шаху.

Люди на базаре заволновались, всплеснулись крики: «Убивают, люди добрые!»…

Астраханцы схватились за оружие. Толпа, раскалённая слухами о грабежах казаков, вооружившись, ринулась к детинцу, к крепости. Смяв казаков, стоявших караулами на подъёмном мосту, толпа подступила вплотную к крепостным воротам, но тут перед ней в воротах упала решетка… Часть казаков успела всё же уйти за крепостные стены вместе с Заруцким. Тех же, кому это не удалось, восставшие изрубили тут же на месте. Затем восставшие заняли острог, укрепились в нём, опасаясь, что к Заруцкому могут подойти на помощь из степи ногайцы.

Так войско Заруцкого, вместе с ним Марина, её сын, её близкие, её монахи оказались в осаде.

Заруцкий обозлился оттого, что какие-то посадские мужики вынудили его закрыться с казаками в крепости. Невыспавшийся после очередной пьянки, он, угрюмо взирая на всех, ругаясь, залез на крепостную башню, стоявшую ближе всех к острогу, и велел пушкарям снарядить пушки. Когда всё было готово, он приказал палить по острогу из всех пушек.

Грянув первым залпом, пушки замолчали… Их перезарядили… И пошло, пошло…

– Вот так и бейте! – крикнул он пушкарям, оглохнув от грохота, стоявшего внутри башни, забитой едким дымом. – Пока зелья и ядер хватит!.. Жгите их, сволочей! – прошёлся он насчёт астраханцев, обозлённый на них за непослушание ему и царице.

В таком настрое он пришёл к Марине. Та вызвала его, испугавшись стрельбы, криков, приступа черни к крепости. Снова, как уже не раз было в прошлом, всё та же чернь угрожала ей… Вот-вот ворвётся в стены… А ей уже некуда прятаться. Куда дальше-то?! Разве что бежать к тому же шаху! Но что ждёт там её?.. Гарем!.. От такой участи её, христианку, католичку, воспитанную европейским просвещением в представлении о свободе женщины, всю переворачивало внутри… Король, её надежда, далеко, очень далеко отсюда, куда её затащил Заруцкий, этот шальной атаман, её боярин, последняя опора…

– Иван, не оставляй меня! – заныла она тотчас же, как только увидела его.

Он успокоил её как мог: приласкал, обнадежил, что посадские не войдут в крепость.

– У меня восемьсот казаков!.. Верных тебе, государыня!..

– И с этим-то воевать?! – спросила она его и часто задышала.

Она боялась снова оказаться в заключении. И этот страх действовал на неё так, что ей всякий раз становилось нечем дышать, когда он накатывал на неё. Ей казалось, что кто-то душит её. И она стала широко открывать рот, чтобы вдохнуть как можно больше воздуха, им надышаться…

– Ничего! – стал утешать он её, заметив, что с ней происходит что-то неладное. – Димитрий начинал с меньшим числом людей! Бог даст удачи, опять соберём казаков! Да и ногайцев сманим на свою сторону! А если Иштерек не пойдёт против Москвы, тогда я выпущу из тюрьмы Джан-Арслана! Ха-ха! Отца Петьки Урусова!.. Иштерек боится его, сильнее, чем московского царя! Хм!.. Вот он где будет у меня! – сжал он в кулак пальцы.

Он говорил, говорил желчно обо всех своих соратниках и делах, расхаживая по палате. Она же следила за ним, за его движениями, за тем, как он бесшумно и мягко двигается, как тигр, такой же сильный, жестокий, непредсказуемый…

И так начались и пошли долгие, тягучие дни осады.

Целый месяц сидели они в осаде.

С Мариной он виделся ежедневно. Встречи эти проходили всё время напряжёнными. Марина боялась всего. В её сердце снова поселился страх, такой же, как когда-то там, в Москве, в кремлёвских палатах.

Заруцкий, хотя и хвалился ей, что с ним столько казаков, но он знал, что их осадили три тысячи вооружённых астраханцев.

Донесли ещё Заруцкому, что огромное войско Иштерека по пути на север как будто растаяло в степях, под жгучими лучами весеннего солнца. Заруцкий понял, что Иштерек обхитрил его. И он уже ничего не мог сделать тому же Иштереку.

А тут ещё появилась новая опасность. Стало известно, что к Астрахани идёт с отрядом терских казаков Васька Хохлов. Его послал терский воевода Пётр Головин, узнав о положении в Астрахани.

Заруцкий был вне себя от ярости. Но на очередном приёме у Марины, он успокоил её, не подав вида, что тоже встревожен происходящим.