Преодоление

– Сань, – крикнул Дима. – Оставляем тебе фонарь, чтоб с патронами не начудил. А сами еще немного вокруг посмотрим… Кострище откопать я не успел – в кораблике все прочно сделано.

– Я откопал. В первоначальном плане намечаются изменения.

– Мы помчались.

– Ищите камни.

– Будет сделано, – Дима с Лешей скрылись в темноте.

Стараясь не терять ни секунды, Саня перетащил к кораблю НАЗ, быстро достал сигнальные ракеты, спирт, бинты, аккуратно сложил все на песке и принялся мастерить очаг. Костры-шалашики, костры-колодцы, костры-камины, таежные костры, костры под дождем и на воде – эти многочисленные изобретения человечества, о которых Командир знал, тут, в пустыне, не годились. Не хватало материала: две тощие вязанки верблюжьей колючки сгорят минут за двадцать, гидрокостюма (ох, как не хотелось ему портить гидрокостюм!) хватит на полчаса-час. Дальше – холод, мрак, сильнейшее переохлаждение, воспаление легких, госпиталь, эскулапы в белых халатах. Положение казалось безвыходным. Но Саня сдаваться не собирался. Он творил, импровизировал с воодушевлением, как художник, создавая под звездами собственный костер, который бы вспыхнул алыми отблесками, посылая в небо снопы искр, и был бы способен согреть до рассвета.

Сначала, тщательно установив фонарь, чтобы луч света падал на руки, и стараясь не думать ни о чем постороннем, он осторожно вскрыл сигнальные ракеты; в одну пустую баночку из-под паштета выложил горючее вещество, в другую – порох; затем сильными, резкими ударами мачете разрубил приборную панель на пять примерно равных частей; отбрасывая песок далеко в сторону, вырыл небольшую – с полметра в диаметре – лунку с четырьмя углублениями по краям, как в барабане нагана, вставил в углубления куски дюралюминия, а сверху положил камни – так, чтобы внизу оставалось свободное пространство; разорвав индивидуальный пакет, обмотал горючее вещество из ракет бинтом, смочил бинт спиртом, засунул в углубление под камни – получились своеобразные камеры внутреннего сгорания, вырваться из которых огнеопасные шашки не могли – удерживал дюралюминий; укрепив на дне лунки последний кусок металла с индпакетом, облитым спиртом, Саня старательно проложил от камер к центру кострища дорожки из пороха и, вытерев со лба холодный пот, облегченно вздохнул. Главное было создано, и создано, как ему казалось, весьма недурно, остальное – дело техники.

– Ну вот, – удовлетворенно произнес он, чувствуя нарастающее волнение. – Ну вот, сейчас обогреемся… Ребята! – крикнул в темноту. – Ключ на старт!

– Подожди, – Дима вынырнул из ночи, будто ворвался из какого-то неведомого пространства с другим, чем наше, числом измерений. – Мы еще колючки принесли.

– Пригодится, – Саня, переломив, как хворост, одну из вязанок, быстро сложил в центре кострища колодец, – Готовность пять секунд… четыре… три… две… одна! – он бросил спичку – и языки голубого спиртового пламени, соединившись с пламенем пороха, охватили веточки кустарника.

– О, – простонал подошедший Леша. – Теперь жить можно. Ни мороз нам не страшен, ни жара.

– Отойдем подальше. На всякий случай, – сказал Саня. – Фирма веников не вяжет, но…

Неестественно ослепительный свет резко, как вспышка молнии, вспыхнул в одной из камер, с шипением перебросился к другим, темень, словно опаленная, шарахнулась в сторону, границы видимого мира раздвинулись, и в пустыне стало светло, будто днем; звезды погасли, по неподвижным волнам песка заплясали причудливые тени.

– Ну, Командир, – оторопело протянул Дима. – Ты даешь. Это же не костер, а автогенный аппарат. Света много, тепла нет. Бр-р-р…

– Потерпи чуть-чуть. Важно, чтобы не треснули камни.

– Мы песок плавим, да? – вежливо, стуча зубами, поинтересовался Леша.

– Нет, – объяснил Саня, когда бушующее в камерах пламя пошло на убыль. – Камни нагреваем. Теперь они не остынут до утра… В корабле, разумеется.

– Елки-палки, как просто, – изумился Дима. – А мы тебе на психику давим.

– Забыли, – сказал Саня. – Нам еще предстоят такелажные работы. Обматывай бинтом руки, забирайся в кабину. Будешь принимать камешки и укладывать в отсек под приборной доской.

– Понял.

– Ты, Леш, страхуешь.

– Есть.

Горючее вещество сигнальных ракет иссякло, пронзительный свет погас, ночь как-то разом придвинулась, сжалась плотным кольцом темени вокруг корабля, но верблюжья колючка потрескивала на удивление весело и не давала мраку сомкнуться окончательно. Поглядывая на желтые языки пламени, Саня перебинтовал себе руки, подождал, пока будут готовы товарищи, и, примерившись, подхватил из углубления около костра раскаленный камень.

– Держи, Димыч!

Неприятно запахло горелой тряпкой, но бинт выдержал.

– Подавай!

Саня снова подхватил и швырнул горячий камень на черные ладони товарища.

– Стоп. Бинт перегорел.

– Подмени, Алексей.

– Есть.

– Держи!

– Готово.

– Лови последний. Как в корабле?

– Сауна.

– Ну вот. Второй закон термодинамики в действии. И гидрокостюм останется цел. А вы говорили… – срывая с ладоней лоскуты обгоревшего бинта и бросая их в огонь, сказал Саня. – Меня эта идея в последний момент осенила.