Преподобный Амвросий (СИ)

Еще случай: «Взрослый сын, уже учительствовавший в городской школе, пропадал от пьянства. Пьянство это было так неудержимо и вместе для всех несносно, что отец и вся родня давно не хотели ни видеть молодого человека, ни даже впускать его в чистый и благообразный дом. Только одна мать от него не отступалась. За выгоном из дома он уже ночевал на огороде, в бане, находили его пьяным на улице, и вообще сраму было много. Между тем в редкие трезвые минуты несчастный был разумен, приветливого со всеми обращения, застенчивый и скромный. Пить его приучили в юности худые товарищи по семинарии. Приходившая в отчаяние его мать возила его несколько раз к „батюшке Амвросию“, - и вот ее-то, эту заботливейшую и неистощимую в терпении мать, он и стукал посохом по спине (как сказано, знак особого старческого благоволения, а иногда и особый вид строго-воспитательного воздействия); с пьянчужкою же обращался непрерывно ласково „и удостоивал слова“. Думали сына уже в солдаты сдать, что можно было и по кроткому его характеру, и потому, что пьянство было очевидной неисправимой болезнью. Но это запретил старец, а матери он указал неизменно беречь его, о нем же самом „предсказал дивную судьбу, что он священником станет возносить молитву перед Престолом Божиим“. Таковое предсказание даже расхолодило желание обращаться дальше к нему за советами: пивший молодой человек не был даже посвящен хотя бы в псаломщики, а проходил учительскую службу, главное же, был в таком безобразном виде. Но по-прежнему ходила за ним мать, а там женила; а там жена свезла пьяного мужа к какому-то лекарю… Дальше открылось после смерти отца диаконское место, он посвятился и, наконец, стал священником, а рассказывавшая этот случай мать жила у него в дому и распоряжалась всем обильным хозяйством и нянчила сыновей и дочь».

Под любящим и заботливым руководством о. Амвросия иногда коренным образом изменялось направление жизни людей, как это можно видеть из следующего рассказа монахини N. «Я поступила в монастырь по благословению батюшки Амвросия, а ранее мое устроение было совсем не монастырское, хотя я и получила воспитание и образование в духовном училище. Рядом с нашим училищем был женский монастырь. Мы часто посещали его, знакомились таким образом с жизнью монашеской, и она нам не нравилась, так что мы, сверстницы, давали слово никогда не поступать в монастырь. По окончании курса я поступила домашнею учительницею в светские дома и, живя так шесть лет, еще более втянулась в светскую жизнь.

О монастыре и помину не было. Но Промысл Божий, имиже весть судьбами, устраивает наше спасение. Один из моих братьев, священник, проживши два года с женою, овдовел, остался одиноким и просил меня приехать к нему. Я оставила свое учительство и поселилась у брата. Нужно сказать, что брат мой был духовного устроения и, еще будучи семинаристом, стремился в монастырь, но батюшка Амвросий, с которым он вел об этом переписку, велел ему сначала окончить курс учения. По окончании курса брат мой должен был помогать матери и поддерживать младших братьев и потому сначала сделался учителем, а потом, по желанию матери, и священником. Господь видел его духовное устроение и послал ему жену больную, которая скоро и умерла. Во время ее болезни брат через странника, к которому питал большое доверие, обращался к батюшке Амвросию, прося его помолиться о болящей, и получил такой ответ: „Пусть бдит, насаждает сад, чаще поливает, плодов будет много. Июль месяц будет для него скорбен“.

Действительно, в июле жена его умерла. И вот собрались мы к нему: я, сестра и мать. И задумал он кого-либо из нас устроить на свое место, а за решением кого - отправились мы с матерью вдвоем в Оптину, к батюшке Амвросию, который на общем благословении, ударив меня по голове, сказал: „А в монастырь не хочешь?“