Преподобный Максим Исповедник, его жизнь и творения

Намечая план своей работы, автор Vita говорит, что коснется и других дел того времени, очевидно, истории монофелитства, которое именно и было «великим нападением на истину в те времена», [2687] но «сперва пока нужно сообщить (τέως διηγητέον) о самом преподобном». [2688] В этих словах справедливо видит проф. М. Д. Муретов [2689] намек на то, что житие, служившее источником для Vita, начиналось с изложения истории монофелитского движения, каково и есть начало Βίος’а.

В дальнейшем изложении у автора Vita заметны следы влияния какого-то источника. Так, говоря о мотивах принятия преп. Максимом монашества, [2690] автор почему-то считает нужным указать на распространение в столице монофелитства, и это несмотря на то, что мог бы обойтись без указания на этот мотив, ибо ему была известна главная причина принятия преп. Максимом монашества — любовь к уединению и презрение к суете мирской, [2691] и в речи его в гл. V можно было бы выбросить упоминание о ереси, не нарушая вовсе правильного хода речи. Если биограф вставил в свою речь упоминание о монофелитстве, то он, несомненно, находился под влиянием какого-то источника, и именно Βίος’а, [2692] в котором названный мотив развит весьма подробно.

В гл. VII, в середине речи начиная излагать историю возникновения монофелитского движения, автор снова начинает речь об Ираклии в таких выражениях. как о впервые вводимом в течение речи лице, [2693] несмотря на то, что выше о нем уже сделано было упоминание, [2694] — ясный признак, что это сделано под влиянием какого-то текста, а это не иной <текст>, как Βίος, начинающийся именно с подобной же речи об Ираклии. Равным образом, и в речи о литературной деятельности преп. Максима автор Vita с конца гл. XX* (с. 42) начинает вести речь о тех же видах творении св. отца (λόγοι и κεφάλαια), о которых толковал в гл. XIX* и XX*, [2695] и к повторениям этим вынуждается тем, что пользуется новым источником своих сведений о творениях преп Максима — соответствующим отделом Βίος’а. Все это можно признать за довольно ощутительные следы зависимости от Βίος’а.

В пользу этого же тезиса говорит, наконец, и то, что при предположении такой зависимости можно понять, почему автор Vita, говоря о православии Рима, [2696] о соборах в Риме и Африке, [2697] считает нужным сказать о приверженности православию и созыве соборов также и на «островах» западных Это, очевидно, не что иное, как отголосок утверждений Βίος’а о том, что преп. Максим утверждал через послания православных на Западе, и особенно на о. Сицилии, что тем более понятно, что эти утверждения стоят рядом (после) с речью о православии Рима и (до) о соборе в Риме. Отсюда также становится понятным, почему автор Vita так упорно говорит о том, что преп. Максим имел намерение из Константинополя отправиться в Рим: [2698] это выдает за факт Βίος. Отсюда же понятно и то, почему Vita утверждает, что соборы (якобы при папе Иоанне) в Африке и других провинциях, а также и на островах созваны были по побуждению преп. Максима: [2699] Βίος то же предполагает о соборе в Риме при папе Иоанне. Под влиянием Βίος’а, очевидно, главным действующим лицом во всех переговорах, которые вел Ираклий в Иераполе, Vita выдвигает Афанасия Антиохийского. [2700]

По совокупности всех этих данных нужно признать несомненным, что автор Vita пользовался при своей работе Βίος’ом и стоял от него в прямой зависимости. Так как он не ограничился одним Βίος’ом, и, например, пользовался Феофаном непосредственно, а не через посредство этого жития, то установлением зависимости его от Βίος’а задача исследования источников его еще не исчерпывается, и на очередь является вопрос, какие из источников Βίος’а, и вообще из других документов, он знал непосредственно.

Из числа этих документов к непосредственно известным автору Vita нужно отнести, собственно, только «Акты» преп. Максима: Relatio и Tomus alter. Это видно из того, что в Vita (XXI, ХХХIII–ХХХ) использованы главы Relatio IV–V, VIII, Tomus alter VIII, XIII–XV, пропущенные в Βίος’е. Общее соотношение документов легко видеть на следующей таблице:

Письмо преп. Максима к Анастасию Монаху (Vita XXIV–XXVI), по связи его с Relatio, тоже могло быть доступно автору Vita непосредственно. Что касается Ер. Anastasii apocrisiarii (Vita XXXIX–XL), то автор Vita не обнаруживает никаких следов непосредственного знакомства с этим посланием: он знает его в тех же пределах, как и Βίος, [2701] полагает, что оба Анастасия — в том числе и апокрисиарий — были сосланы за пределы Авасгии, [2702] в чем повторяет ошибку Βίος’а, и опускает, как и Βίος, дату прибытия преп. Максима в Лазику. [2703] Таким образом, все содержание этого письма (вместе со ссылкой на его автора) почерпнуто автором Vita из Βίος’а.