Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие

Прежде всего, начинается борьба с низшими чувственными влечениями человека. Ничто так не порабощает греховного человека, как страсти удовольствия,«вольные страсти»( ^[698]). В силу их безудержно влекут к себе человека главные предметы обольщения рода человеческого: пища, женщины, деньги, слава^[699]. Для борьбы с греховной похотью удовольствия человеку нужно прибегнуть к тяжелым подвигам умерщвления плоти. В частности, против чревоугодия нужно стяжать воздержание^[700], против блуда — целомудрие^[701], против сребролюбия — нестяжательность^[702]; против тщеславия и гордости — смирение^[703]. Как одна страсть приводит к другой, так и стяжание одной добродетели и победа над соответствующей страстью облегчает борьбу со следующими: кто обуздал чрево, тот облегчил подвиг целомудрия; и т. д.^[704]. Само собой разумеется, что владеющий высшей добродетелью имеет уже и низшую: достигший целомудрия уже властен над чревом. Каждая высшая добродетель охватывает предшествующую, оживляет и укрепляет ее и в этом смысле как бы обладает ей. Смирение, как высшее духовное воздержание, обнимает собой телесные подвиги умерщвления»плоти, включает в себя всю стадию (воздержания) очищения от страстей удовольствия, составляя вместе с тем жизненный нерв нравственной деятельности подвижника на этой стадии^[705].

Но борьбой со страстями удовольствия подвижничество только начинается. За»вольными страстями»всегда, как наказание^[706], следуют»невольные»(страдания) - ^[707]. Страданиями вызывается в человеке страсть печали, этот отклик неудовлетворенной греховной похоти к удовольствию^[708]. Против этой страсти необходим человеку подвиг терпения^[709] и печали по Богу^[710]. Нужно с благодарностью переносить невольные страдания как благое врачевство, сознавая их очистительное значение^[711] и имея скорбную печаль о своих согрешениях. Основу для терпения составляет смирение: того, кто отрешился от благ мира, не будет уже повергать в печаль их лишение^[712].

Победа над вольными и невольными страстями и уврачевание пехотной способности души подготовляет к самой трудной и тяжелой борьбе, именно к борьбе со страстями раздражительной способности (ненависть, злопамятство и т. п.^[713]). Бороться с гневом весьма трудно, почти невозможно: не всякий может погасить его внезапные распадения^[714]. Нужно поэтому много трудиться над стяжанием добродетели кротости^[715]. Помогает здесь лишь то обстоятельство, что предшествующие добродетели — и особенно терпение скорбей — уже смирили источник раздражительности — похоть и отвлекли ее от мирских благ, из-за которых и возникают все распри^[716]. За то с победой над гневом борьба со страстями приходит к концу, и достигается важнейший результат ее — обуздание страстных сил души — похотной и раздражительной способности (, ).

Но подвижнику нужно не только уврачевать страстные силы души, но и пресечь исходные точки страстей в чувствах и помыслах. Это достигается а) через обучение чувств благочестивым упражнениям^[717] и б) через борьбу с помыслами. Подвиг мысленной брани в особенности труден, не только по существу^[718], но и потому, что это есть брань с демонами, внушающими помыслы^[719]. Главное в этой борьбе заключается в том, чтобы не задерживать в душе помыслов, чтобы они из простых не стали страстными, или, по крайней мере, чтобы из страстного помысла не перешли в греховную склонность ^[720]. Страстные помыслы нужно делать бесстрастными^[721], и, таким образом, развитию страсти полагать конец в самом ее начале. Меры в борьбе с помыслами двоякого рода. Помыслы можно только отгонять, не допуская развития страсти, благочестивыми упражнениями (например, псалмопением)^[722]; можно и совсем отсекать, приводя их к умалению и даже уничтожению через полное удаление от мира и его благ (презрение ко всем предметам или»причинам»страсти), что осуществляется при помощи созерцаний и любви божественной^[723]. В том и другом случае для мысленной борьбы с демонами потребны духовное трезвение^[724] и молитва^[725].

Душе, прошедшей все стадии трудной борьбы, предстоят сладкие плоды победы. В награду за подвиги ей дается благодать бесстрастия, ^[726], эта высшая цель практической философии. Достижение его обусловливает другой дар благодати — озарение ведением^[727] (созерцание).