Преподобный Серафим

«Но памятуй, – говорит преподобный Серафим, – что и это нужно простить непременно, ибо без этого твоя собственная духовная жизнь не может строиться, ибо каждая непрощенная обида, как клин, вбивается в душу и раскалывает ее, лишая именно той целости и собранности, которая и есть вожделенная цель нашей духовной жизни».

«Отчего мы осуждаем братий своих? – спрашивает преподобный Серафим, – оттого, что не стараемся познать самих себя. Кто занят познанием самого себя, тому некогда замечать за другими. Осуждай себя и перестанешь осуждать других».

Вот путь не отвлеченный, а действенный и жизненный – совет, который может каждый приложить и применить к себе.

Как только заметишь в брате, в ближнем своем какую-нибудь слабость, какой-нибудь грех, – сейчас же посмотри на себя, найди подобное и в себе и, осудив себя, найдешь в себе силы не осуждать ближнего своего.

«Если осуждаешь ближнего, – говорит преподобный Серафим словами Антиоха, – то вместе с ним и ты осуждаешься в том же, в чем его осуждаешь».

Здесь дается указание, что всякий осуждающий должен помнить, что он вдвойне согрешит – он согрешит грехом, за который осудил ближнего; если ты человека назовешь вором, то ты сделаешь грех, осудив его, и в то же время сам примешь на себя тот грех, за который ты его осуждаешь.

Но здесь все-таки надо разобраться, ибо всегда в этих рассуждениях о том, чтобы не осуждать, чувствуется какая-то неясность, ибо в то же время столько дается указаний о том, чтобы ненавидеть грех, о том, чтобы избегать неполезного, о том, чтобы отвращаться вредных сообществ.

Есть, очевидно, какая-то тонкая разница между ем, что именуется в Слове Божием и творениях отцов святых осуждением, и вот тем, что не только позволительно, но вменяется в должное верующим людям.

Ответ на этот вопрос в следующих словах преподобного Серафима:

«Осуждай дурное дело, а самого делающего не осуждай».

Это очень трудно, это так неуловимо, так трудно различить, так легко соскользнуть от осуждения греха к осуждению человека, и в то же время это различие непременно нужно установить для себя, чтобы твердо знать, где проходит эта грань – недозволенного суда и обязательного рассуждения. Для того, чтобы облегчить себе это понимание недозволенного суда и дозволенного рассуждения, нужно всегда заглядывать в свою собственную душу.

Ведь когда мы каемся на исповеди и со слезами признаемся в каком-нибудь омерзительном нашем поступке, мы так и называем его грехом, мерзостью, и в то же время разве наше отношение к себе подобно тому, которое мы имеем к ближнему, которого мы будем обличать в подобном же поступке?

Если мы совершили мерзость, то мы сразу умеем отделить себя от этой мерзости, в которой мы каемся, и осуждая себя за этот грех, мы в то же время чувствуем, что к себе-то мы относимся иначе, чем к этому греху.

Так же и в отношении ближнего можно и должно обращаться и назвать злое злом, если оно совершается в ближнем нашем, ибо, не назвав злое злом, нельзя и избегать его.

Как я буду избегать неполезного, прежде чем я не отвечу: что я считаю неполезным для себя в окружающих людях? Почему я буду стремиться к обществу добрых людей, помогающих мне в моем внутреннем устроении и отвращающихся злых, соблазняющих меня на грех, если грех не назову грехом?

Но это совсем не то, что я совершаю суд над их душой, – это будет делать Господь, – как говорит преподобный Серафим словами Антиоха:

«Судить или осуждать не нам надлежит, но Единому Богу и Великому Судии, ведающему сердце наше и сокровенные страсти естества».

Вот исчерпывающий ответ, – почему мы неправомочны судить ближних наших, потому что мы не можем знать души человеческой, мы не можем знать всех внутренних обстоятельств, всех внутренних движений, всего внутреннего строя, который стоит за тем или иным поступком человека.

Уж если мы не можем разобраться в своей душе, в разнообразии мотивов, побуждений, настроений и ощущений, скрывающихся в нашем собственном сердце, – то как же мы можем со стороны разобраться в душе ближнего.

«Кто любит мир, тому невозможно не печалиться, а презревший мир всегда весел».

В творениях преподобного Серафима, прошедшего путь затвора, молчальничества, пустынножительства, каждое поучение внутренне связывается с основной задачей, ухождением от мира.

Здесь преподобный Серафим раскрывает нам еще одну новую сторону этого ухождения. Он говорит, что если жить в миру – невозможно не печалиться, и это потому так, что жизнь мирская полна неожиданностей и смятения, – все время одно сменяет другое неожиданное: то человек лишается места, то у него неприятность в квартире, то у него умер близкий человек – вся жизнь мирская исполнена печали.

Нельзя представить себе такого жития мирского, которое бы могло человека избавить от всех этих огорчений, ибо, если одно будет у него ладиться, – в другом будет неприятность, в другом у него будет причина для этой печали и скорби.