Преподобный Симеон Новый Богослов (949-1022)

В Нравственных Словах пр. Симеон говорит о простом свете, все увеличивающемся и причиняющем боль, когда он исчезает. «Что же такое, что они (бесстрастные) видят и понимают? Сам простой свет Божества, его они видят изобильно умными очами. Осязая его невещественными руками, неудержимою любовью (έρωτι) едят неядно духовными устами их ума и души. Созерцанием его красоты и сладости они никогда не могут вполне насытиться. Потому что он, самое новое! всегда точит прибавление сладости и более сильно разжигает их желание. А если когда-нибудь он снова не явится им более ясно, они расположены, как лишенные всего. А если он захочет совершенно скрыться, хотя бы на короткое время, он соделывает в них резкую и непереносимую боль несказанного желания»[661]. Этот свет недоступен для грешников, есть степени его созерцания, это общий опыт святых. «Свет неприступный всем грешникам, — как говорит пр. Симеон, — доступный же, когда он в них восходит, и становящийся для них неизглаголанной радостью, миром, превосходящим всякий ум, наслаждением и удовольствием и веселием в ненасытной сытости»[662]. Бог, говорит он еще, дарует нашему, еще несовершенному, уму «как из какого-то отверстия высовываться и видеть Его несколько тускло, насколько возможно (видеть) круг солнца или луны»[663]. Однако, «от века святые, в древности и теперь духовно зрящие, видят не начертание (σχήμα), или вид (είδος), или отпечаток (έκτύπωμα), но безвидный свет, также как и они являются светом от Духа»[664]. Следовательно, чтобы видеть простой и безвидный свет Божий, нужно самому стать светом.

Бог есть свет, и Его видение и познание есть свет, таков основной духовный опыт пр. Симеона. «Бог есть свет и как свет Его видение; поэтому в видении света первое знание, что Бог есть»[665], - говорит он. Познать Его можно только через Его энергии и через видение света, которое Он посылает. «Ибо иначе, — говорит пр. Симеон, — невозможно кому-нибудь познать Бога, если не через созерцание (θεωρίας) посылаемого из Него света[666]… так и относительно невидимого Бога, и относительно неприступной славы Его лица, и относительно энергии и силы Всесвятого Его Духа, то есть света, никто не может сказать, если сначала не увидит очами души сам свет и точно не познает Его осияния и энергии в себе»[667]. Пр. Симеон развивает здесь теорию познания, согласно которой зрение преобладает над слухом. Относительно Бога это означает, что дабы познать Бога или Его славу и Его светящиеся энергии, свет, из Него исходящий, нужно обладать личным опытом, быть самому просвещенным им. Пр. Симеон часто возвращается к этой теме: «Бог есть свет и свет беспредельный и непостижимый. Свет то, что около Него… Кроме того, все, что из Него, есть свет, как от света нам подаваемое»[668]. В последний день Бог явится во всей славе света, но даже тогда только одни праведные его увидят. «Бог и Владыка всего воссияет тогда славою Своего Божества. И чувственное солнце покроется Владычною светлостью и станет невидимым, как теперь звезды покрываются им и становятся невидимыми… и будет Он един вместе День и Бог, ныне для всех невидимый и живущий в неприступном свете, тогда Он всем откроется, каков Он есть, и наполнит все Своим светом и станет незаходимым, нескончаемым днем вечной радости во святых Его, а ленивым и грешным… совершенно неприступным и невидимым… Так как для еще живущих не стало предметом тщания увидеть свет славы Его через очищение и вселить Его всего в себя, то Он будет для таковых по справедливости и в будущем неприступным»[669]. Ангелы постоянно созерцают Божественный свет: «Достоинство ангелов Божиих, их состояние и желание — быть освещаемыми первым и Божественным светом, как они суть вторые светы, видеть славу и светлость самого неприступного и беспредельного света и наслаждаться неизреченным и триипостасным Божеством»[670]. Что же касается сказанного в Писании, что Бог соделал тьму Своим сокрытием, то это нужно понимать как касающееся нас, а не Бога, живущего в недоступном свете. «Он находится в Своей славе, в наполняющем все и то, что выше всего, Божестве, в Славе, в которой Он был и прежде него (мира), но щадя нас, чтобы мы не погибли, Он положил тьму, покрывающую не Его, но нас»[671]. Это не заимствованный свет, но свойственный Богу, «пришедшему в мир, чтобы просветить всех в мире, то есть во тьме сидящих, не чуждым каким-нибудь светом, но светом собственной Его славы и Божества»[672]. Слова Божий — молнии: «Бог есть Слово, а слова Его, наподобие некой молнии, воссиявающие и более ясно износимые или, скорее, открываемые нам, являются Его озарениями и осияниями, которые мы не в состоянии высказать»[673].