Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание

Под воздействием энергии Божественного огня становясь ежедневно весь словно огонь, весь словно свет, он становится богом по усыновлению и как сын Божий странным образом уже здесь беседует с Отцом и Богом, подобно Моисею, с непокрытым лицом…[1508]

В творениях самого Симеона Нового Богослова учение об обожении занимает центральное место: он говорит об обожении часто и много [1509]. Можно сказать, что идея обожения — сердцевина всей богословской мысли Симеона, вокруг которой различные ее элементы выстраиваются в стройную систему. Нам уже неоднократно случалось говорить о том, как повлияло это учение на основные богословские, антропологическое, экклезиологические, аскетические и мистические идеи Симеона. Теперь же мы попытаемся обобщить его учение об обожении и сделать вывод о том, насколько оно соответствует традиционному учению, выраженному предшествующими Отцами Церкви.

Симеон почти слово в слово повторяет формулу. Афанасия, когда на вопрос»Для чего Бог стал человеком?«отвечает:«Чтобы человека сделать богом» [1510]. Обожение для Симеона и традиции, к которой он принадлежал, неразрывно связано с Боговошющением [1511]: это изначальное христологическое измерение можно увидеть во многих текстах Симеона, где речь идет обобожении.«Бог хочет соделать нас из людей богами, — пишет Симеон. —…Бог так сильно желает этого, что… выйдя из недра благословенного Отца Сврего, сошел и пришел ради этого на землю» [1512]. В другом месте Симеон говорит от лица Христа:«Я — Бог, ставший человеком ради тебя, и вот, как видишь, я сделал тебя богом и буду делать» [1513]. Подобно Ефрему, Симеон говорит о»чудесном и новом обмене»между Богом и человеком: Бог воспринял Свою человеческую плоть от Присноде–вы Марии и дал Ей взамен Свое Божество; ныне Он дает Свою плоть святым, чтобы обожить их [1514]. Симеон усматривает этот обмен не только в Богородице и святых, но и в самом себе:

Оставшись неизменным по Божеству, Слово

Сделалось человеком чрез восприятие плоти;

Сохранив неизменным человеком по плоти и по душе,

Оно меня всего сделало богом ,

Восприняло мою осужденную плоть

И облекло меня во все божество,

Ибо, крестившись, я облекся во Христа…

И как не бог по благодати и усыновлению

Тот, кто с чувством, знанием и созерцанием

Облекся в Сына Божия?..

Если же в знании, на деле и в созерцании

Бог стал всем человеком,

То надо по–православному мыслить ,

Что и я весь чрез приобщение Богу,

В чувстве и знании, не по сущности, но по причастию

( :, )

Сделался, конечно же, богом[1515].

Симеон, таким образом, считает веру в обожение человека непременный составляющей православного образа мыслей. Симеон следует терминологии, выработанной более ранними Отцами, когда подчеркивает, что обожение человека происходит не по природе или сущности, но по причастию, по благодати [1516] и по усыновлению  [1517]. Вслед за Дионисием и Максимом, Симеон видит залог обожения через Христа во святом Крещении («сознательном»Крещении, как он нередко уточняет); достойное принятие Евхаристии — еще один залог обожения, как уже было указано выше [1518]. Обожение происходит \ («сознательно и ощутительно») — это выражение Симеон широко использует во многих случаях, в разных контекстах и говоря о самых разных предметах [1519].

Подобно многим своим предшественникам, Симеон: говорит об обожении человека по смерти и окончательном восстановлении и преображении всего творения после второго пришествия Христова [1520]. Эсхатологическое измерение темы обожения человека развивается, в частности, в Гимне 27–м, где Симеон описывает посмертную славу святых:

Ибо хотя Бог почивает во святых,

Но и святые в Боге живут и движутся (ср. Деян. 17:28)…

О чудо! Как ангелы и сыны Всевышнего

Будут они после смерти богами, пребывающими с Богом:

С (Богом] по естеству — [боги], уподобившиеся Ему

по усыновлению[1521].